Но в то же время, если во время сражений с персами, император потерпит неудачи, то он навряд ли сможет после такого восстановить свою репутацию в ближайшие годы. И если в следующий раз начнется какое-то противостояние с соседями, люди будут паниковать и всячески не одобрять силовой подход. Будут говорить, что император — это не та сила и власть, что предназначена для военного времени.
Сергею Захаровичу очень интересно, что еще может придумать и провернуть Дмитрий Романов. В отличие от своего покойного отца, новый император умудрялся постоянно удивлять Лаврентьева своими решениями.
К тому же, Сергей Захарович не зря считает себя удачливым человеком, ведь ему несказанно повезло в тот день, когда Дмитрий его завербовал. Тогда он думал, что является хозяином своего положения и у него есть все, что нужно для хорошей и интересной жизни, а сейчас Лаврентьев понимает, что император мог сместить, убрать или уничтожить его, как минимум пятью разными способами.
Вероятно Сергей Захарович даже рад, что сейчас у Российской империи такой правитель. Правда, есть и обратная сторона медали — когда такой человек попадает в столь огромный муравейник, значит, что весь муравейник ждут непростые времена. Будет много потрясений, смещений, чисток и изменения привычных порядков, что может понравиться не всем муравьям. Особенно тем, кто все это время жил за счет других своих сородичей, совершенно не думая о том, каково им.
Империя должна жить, и в том виде, в котором она сейчас — это нерабочий аппарат. А потому Сергей Захарович полностью поддерживает Дмитрия Романова, который, судя по всему, может вдохнуть жизнь в этот давно заржавевший механизм.
Поняв, что Сергей Захарович выпал из реальности на какое-то время, слишком погрузившись в свои мысли, он помотал головой. А затем вызвал своего второго заместителя — Николая Федоровича.
— Собирайте группы «альфа» и «бета». А также первых, третьих и восьмых. Выдвигайтесь к Антураховым, — приказал Сергей Захарович. — И не забудьте, что там разрешено открывать огонь на поражение. Этот род в любом случае больше не будет существовать. Работорговля в Российской империи карается смертной казнью, а там весь род в этом замешан.
А судя по отчетам, Антураховы торговали даже имперскими детьми.
— Будет сделано, — кивнул Николай Федорович.
— Поеду с вами лично, — сообщил Сергей Захарович, уж очень не любил подобных людей и хотел поучаствовать в их устранении.
Впервые за долгие годы у Лаврентьева появилось множество возможностей сделать для Российской империи что-то хорошее, и он не собирался их упускать.
Мы выбрались с базы персов и без помощи портальщика, просто потратили на это чуть больше времени, чем рассчитывали изначально. И сейчас я снова находился в нашей приграничной части вместе с бойцами.
Люди были вымотаны сражением. У некоторых солдат и вовсе не было сил подняться. Прикрепленные к части лекари ходили и осматривали всех, начиная с тех, кто получил незначительные ранения. Те, кто были ранены серьезно, сразу были доставлены в санчасть, и сейчас там находились под присмотром других лекарей.
Алина принесла мне влажное холодное полотенце, и я вытер пыль с лица и шеи. Было приятно охладить разгоряченное после битвы тело.
— Докладывай, — сказал я служанке.
— Кутузов еще не очухался, — развела она руками.
В голосе девушки было слышно сожаление. Все-таки эти двое успели подружиться, и Алина действительно переживала за своего друга и союзника.
— Понятно, — кивнул я, прикидывая, что ему может потребоваться не один день на восстановление после того, что Кутузов сделал в персидской базе.
— Все тени в порядке, — продолжила Алина. — Девочки полностью справились с поставленными задачами. Служба безопасности тоже отработала успешно, есть небольшие ранения, но ничего критичного — лекари их быстро подлатают, — с улыбкой закончила она.
— Хорошо, можешь пока быть свободна.
— Тогда пойду помогу солдатам.
Я одобрительно кивнул — это было хорошее решение.
Алина снова улыбнулась и кивнула. Затем я подозвал генерала Ермолаева и тоже запросил отчет о проделанной работе. Он также принимал участие в военных действиях.
Это был поджарый мужчина на вид лет пятидесяти. Возраст в нем выдавала лишь седина на висках.