Глава 2
Александр Мельников с самого детства мечтал устроиться на имперскую службу. В свои двадцать четыре года он не раз показывал себя, как амбициозный и исполнительный… Его можно было даже назвать карьеристом.
Он мечтал о славе, деньгах, продвижении по службе, и два года назад ему удалось попасть в службу безопасности, которая находилась в столичном дворце. Попасть сюда было крайне непросто — его семье пришлось дать большую взятку и влезть в долги.
А что он получил после этого? Александр, как находился на самой низшей должности охранника, так там и оставался. Он уже хорошо понял, что в службе безопасности без связей никак наверх не пробиться.
Но был и другой путь. Путь удобства — быть удобным и безотказным для своего начальства.
Однако Александр не рассчитывал чего-то добиться, даже следуя по этому пути. За последний год он осознал, что самое главное — это деньги. Имея их, ты можешь купить все, что угодно: и хорошую жизнь, и тридцать обязательных лет службы перед выходом на пенсию. А чтобы их получить, нужно выполнять грязные указания. Причем, чем более грязная задача стоит, тем больше платят, и Александр успел уже привыкнуть к этой системе.
Он спокойно соглашался на все, что угодно… а деньги спокойно закрывали рот его совести. Можно сказать, что она и вовсе погрузилась в вечный сон, и теперь Александр думал только о своей прибыли.
Сегодня начальник вновь вызвал его в кабинет. Но после того, как было озвучено очередное задание, совесть на миг проснулась и Александр задумался: «А стоит ли соглашаться?».
Но начальник окончально убедил его, рассказав, что Александру предстоит всего лишь избавить девушку от мучений, что она все равно не проснется, а императорскую кровь нужно очистить. Если цесаревна очнется и станет инвалидом, это плохо скажется на репутации императорской семьи. А сделав свою работу, Александр поможет своей стране. Ведь императорская семья — это лицо империи, а оно никак не может быть изуродованным.
Впрочем, Александр никогда не был дураком, и на имперской службе успел набраться ума-разума, чтобы принять верное решение. Перед тем, как дать свое согласие, он изучил все данные — у цесаревны есть все шансы на чудесное исцеление, которое не может объяснить ни один из лучших лекарей, находящихся во дворце. Говорят, что в выздоровлении сыграл роль ее дар, но Александру было на это плевать.
Это задание будет последним в его карьере, он уже заключил договор с с сыном начальника.
Когда ты делаешь что-то чрезвычайно грязное, то можешь потом спокойно уйти. Было в службе безопасности дворца такое правило. В таких случаях сын начальника выдавал любые документы и столько денег, что хватит на безбедную старость. Исполнителей, подобным Александру, не убивали — и это радовало. А вот если бы он не согласился, могли бы и устранить, чтобы другим не повадно было. Хотя еще не факт, это зависит от полезности, а Александр считал себя очень полезным.
Служба безопасности не боялась отпускать подобных исполнителей на все четыре стороны. Правда, ради спокойствия своих начальников, придется принять магические блокаторы. И даже если Александр в нетрезвом виде или под пытками попытается рассказать о том, что сделал, то сразу умрет.
«А пенсия в двадцать четыре звучит неплохо» — думал он, идя к начальнику с докладом. Единственное, Александру было жалко покидать семью, но и с этим он вполне был готов смириться, тем более жены и детей он завести не успел — оно и к лучшему.
Александр Мельников спешил, но так, чтобы не казаться подозрительным со стороны, ведь во дворце каждый гвардеец на кого-то работает. Тем более, он не знал, через сколько сработает яд, и не хотел уходить из дворца под суматоху, которая очень скоро здесь поднимется.
Задумавшись, он не заметил служанку в белом переднике и врезался в нее.
— Простите, господин! Простите! — затараторила она.
— Смотри, куда прешь! — рыкнул он. — Иди отсюда!
Девушка всхлипнула и пошла дальше.
Александр вышел в нужный коридор. Прошел мимо одной двери… второй… но что-то сильно не давало ему покоя, но он не мог понять, что. Александр прошел мимо третьей двери, и оказался перед кабинетом начальника… И вдруг осознал!
Это была служанка! Та самая, что спала в комнате Анастасии. Когда Александр уходил, она все еще была в покоях цесаревны и никак не могла добраться сюда раньше его.
Он постучался и приоткрыл дверь. И в этот же миг застыл. Дыхание остановилось, а грудь пронзила адская боль. Настолько сильная, что его рот только успел открыться в безмолвном крике.
Дверь распахивается до конца, и Александр заваливается вперед, падая замертво.
Так заканчивается жизнь молодого и дерзкого оперативника. И если бы у него было бы чуть больше времени, он бы понял, как его убили…
В комнате сестры было светло, а из распахнутых штор пробивались лучи закатного солнца, растекаясь полосами на полу.
Я сидел на диване вместе с Алиной и наблюдал за тем, как кожа сестры восстанавливается на глазах. А еще вчера у нее были минимальные шансы — не только восстановить прежний облик, но и выжить.
— Интересно получается, все в этом дворце делают вид, что ослепли, — говорю я.
— Я тоже удивлена, — пожала плечами служанка. — Словно все потеряли зрение специально. Или у нас завелся лекарь, который не только лечит, но и калечит.
— У сестры есть гвардия. При этом охрану возле ее покоев поставил Разумовский, дал им задачу никого не пускать сюда и взял это дело под свой контроль, но в то же время меня с радостью пропустили, — хмыкаю я. — Всего лишь стоило сказать охранникам, что я переживаю за жизнь и здоровье сестры, и они распахнули двери.
— Думаете, здесь есть подвох?
— Уверен. Только вопрос — для чего это сделано? Скорее всего, Разумовский хотел, чтобы сестра умерла тогда, когда я буду находиться здесь. Не проблема воткнуть кинжал в мертвое тело, и сказать, что это сделал я.
— Это в стиле Разумовского, — Алина наклонилась и взглянула на Анастасию, которая ровно дышала, будучи без сознания. — Как думаете, сработало?
— Вроде бы.
— Эдвард сказал, что точно сработает.
Я поднялся с дивана и приблизился к сестре. Одна из граней моего дара позволила заглянуть в ее магические структуры, которые и должны были уничтожить яд. Если бы он добил то, что осталось от дара Анастасии до того, как я влил в нее свою энергии и подселил два дара, у нее бы не было ни единого шанса выжить.
Но восстановленная магическая структура реагировала на дар совсем иначе. Новый, усиленный дар метаморфа дал сестре лишнее, и она продержалась до нашего прибытия вместе с противоядием.
— Работает, но должно было гораздо быстрее.
— Почему так?
— Регенерация влияет и на противоядие, она ослабляет и его. Но оно точно подействовало, теперь вопрос времени, когда сестра очнется. И, кстати, хватит его Эдвардом называть — он Эдуард.
— А мне нравится называть его Эдвардом, ему это больше подходит, — улыбается Алина.
Знакомство с Эдуардом вышло, как минимум, интересным. Мне пришлось спасать этого ученого-алхимика из темницы, когда его подставили собственные наниматели. Они хотели все вывернуть так, будто один знатный аристократ умер именно от зелья Эдуарда, а не от подсыпанного ими в еду яда. А я знатно поднял много шума.
Пришлось даже подключить Соломонова, он долго ругался, зачем ему платить столько денег за бездомного. Тогда парень выглядел максимально неопрятно: растрепанные волосы, грязная одежда, дурной запах, хотя Эдуард вовсе не пьет. Точнее, не пьет он спиртные напитки, а вот свои зелья поглощает за милую душу.
Эдуард получил образец крови Анастасии, в котором и содержался яд, от приставленной к сестре служанки. Она хорошо поработала и устранила исполнителя. И когда мы пришли сюда с противоядием, больше новостей у нее не было, никто больше не заходил к сестре.
Только подумать, этот безумный гений смог сделать противоядие меньше, чем за десять минут!
— Господин, а почему бы вам не оставить здесь тень? — поинтересовалась Алина. — Она бы могла лучше охранять цесаревну.
— Наверное, потому что я не хочу иметь дело с тенями, — ответил я. — А ты и не сможешь этого сделать.
— Почему?
— Потому что в твоем даре я закрыл такую возможность.
— Интересно же попробовать! — не унималась она.
— А мне казалось, что в прошлую встречу с тенями ты растеряла всякий интерес.
— Тогда я была слабее. Это нечестно, — фыркнула она.