— Но ваше… — попытался возразить барон Тихомиров.
— Я давал вам время высказаться, — мой голос зазвенел сталью.
Больше попыток Тихомиров не предпринимал. Он лишь сидел, буравя меня злым взглядом.
— Теперь моя очередь говорить, — твердо продолжил я. — Российская империя погрязла в войнах, а количество наших врагов растёт с каждым днём. В это же время огромный пласт аристократии живёт так, будто ничего не происходит и пытается продвинуть свои позиции выше.
Кстати, здесь собрались все подобные аристократы. Я выбрал из огромного числа тех, кто может быть полезен мне в сложившейся ситуации.
Однако по лицам собравшихся видно — не все из них согласны с моими словами.
— На земли Российской империи претендуют австрийцы, персы, северяне, японцы. Это только те, кто открыто вступал с нами в противостояние. На самом деле у нас куда больше врагов. Испанская Конфедерация готовится объявить нам войну. Мы можем потерять до трёхсот километров имперских земель с каждой стороны границ, — я выдержал небольшую паузу, наблюдая за реакцией.
Большинству было всё равно, что будет с империей. Переживали только те, чьи земли оказались в зоне риска. Уверен, они сейчас думают не о том, как помочь своей Родине, а как откупиться от врагов. Возможно, этими же землями.
— Огромная часть Российской империи сейчас находится в зоне риска. Там живут имперцы — обычные люди. И я, и аристократы обещали их защищать. Но в итоге в Персии воюют только регулярные войска. Аристократов и их гвардий почти не видно. Понимаю, что вы заняты своими срочными и более выгодными делами. Ведь защита империи — это не только участие в войне. Но вы ошибаетесь. Когда приходят тяжелые времена, каждый должен делать всё, что от него зависит. Вы забыли, что титул аристократа — это не только привилегии, но и ответственность за других людей. Очень удобно.
— Прошу прощения, Ваше Императорское Величество, — поднялся граф Яркин. — Мой род разорился, и у нас осталось всего тридцать гвардейцев. Что мы можем предоставить империи?
Этим вопросом он хотел, чтобы я официально ему разрешил остаться в стороне.
— Многим, — ответил я. — У вас десять сыновей, каждый из которых неслабый Одарённый. Но вы не спешите отправлять их на фронт для помощи нашим войскам.
— Но они не имеют опыта военных действий, — Яркин посмотрел на меня широко распахнутыми глазами.
Граф испугался, что я отправлю его детей на фронт. А я отправлю.
— Не переживайте, каждый из них пройдёт соответствующее обучение. Только потом они смогут принимать участие в боевых действиях. Мои люди уже готовят приказ, — я обернулся к Кутузову.
— Да, Ваше Императорское Величество. К концу заседания будет готов, — кивнул Святозар.
— Хорошо. Может, кто-то еще хочет предложить помощь от своего рода?
Граф Яркин молчал, не желая усугублять ситуацию. Уверен, будет просить за своих сыновей в приватной беседе. Но уже поздно.
Все молчали. А на лицах присутствующих то и дело мелькали недоброжелательные взгляды. Какая-то часть аристократов была адекватно настроена, но большинство крайне лениво реагировало на мои речи.
— Понимаю, что слова разума вас не убедят, — продолжил я. — Словами я не смогу никого из вас толком переубедить. Все вы сейчас сидите и думаете, как выкрутиться из сложившейся ситуации. Раз не вышло по-хорошему, попробуем по-плохому. Вы считаете меня слабым императором. Я покажу вам, насколько я слаб.
Активирую свою ауру. Мощная волна плотной золотистой энергии распространяется по кабинету.
Аристократы один за другим накладывают на себя защиту, лишь бы моя аура их не коснулась.
Поднимаю руку и разом открываю целых четыре портала. Этого дворяне не ожидали, и удивление отразилось на лице каждого.
Из открытых порталов выходят мои тени, окружают весь зал. У каждой в руках — мощное теневое оружие. Они тоже активируют свою ауру, и новые волны разносятся по рубиновому залу.
Дальше со стороны я наверняка выглядел зловеще. Поднимаю голову, мои глаза загораются голубым огнем. А затем становятся полупрозрачными, точно у призрака.
В рубиновом зале повеяло холодом. Дыхание всех присутствующих начало обращаться в пар.
Энергия выходит из моего источника и поднимается к потолку. Она образует одну огромную печать, в которой горят многочисленные руны. Очень затратная техника, но она того стоит.
Лица аристократов в этот момент надо было видеть. Высшая степень удивления, какую только может изобразить человеческое лицо.