Изначально был запланирован только подрыв, а в итоге получилась огромная наземно-воздушная операция в столице. И ещё в нескольких городах, но там восстание подавили сразу — император Дмитрий моментально отправил туда своих людей, хотя члены коалиции надеялись, что он сосредоточит войска именно в столице.
Плюс к операции присоединились другие страны. Участвовали как частные, так и государственные военные компании. Но это всё уже неважно… Ведь сейчас всему пришёл конец.
— Даже затрудняюсь сказать, сколько войск мы потеряли в столице, — печально сказал барон Коновалов, когда на экране вновь появилась картинка — уже с другого дрона.
— Только у дворца погибло тысяч пятнадцать, — сообразил князь Казанский. — А сколько всего войск было у Дмитрия Романова?
— По нашим подсчётам, не более двадцати тысяч, — напомнил князь Воронов. — Получается, он победил настолько малыми силами.
А коалиция собрала больше трёхсот тысяч… Колоссальный перевес! Но и он и не помог победить… Хотя изначально казалось, что победа на ладони. Вот она власть — иди и бери. Ожидания от операции были огромными, но тем больнее было признавать печальный итог.
Сейчас у дворца Дмитрия стояла настоящая ледяная армия. Пётр Леонидович никогда не сталкивался ни с чем подобным… И это пугало его до дрожи в коленях.
— Не стоило приступать к этой операции, — князь Казанский уже пожалел, что ввязался в эту авантюру. — Я это понял ещё во время первых битв. Дмитрий Романов — гениален, нам с ним не тягаться.
Многие за этим столом жалели о своём решении вступить в коалицию… Но не говорили об этом. Не нужно было произносить вслух то, что и так написано на их лицах.
— Мы были слепы, — подтвердил Пётр Леонидович Воронов. — Не стоило верить отчётам разведки и другим наследникам… Мы поверили, что он бесталанный, слабый, никчёмный. И сами не разглядели в нём большее. Такие люди, как он, по всей видимости, не горят на каждом шагу доказывать свою исключительность и хвалиться.
Князь Воронов, как и все остальные, винил в недальновидности не себя, а общество, в котором приходилось жить. В нём сложились определённые обычаи и традиции, когда каждый аристократ привык выпячивать свои достижения, даже если таковых у него ещё не было. Любили дворяне выдумать про себя с три короба хвалебных историй и рассказывать их на каждом мероприятии.
В нынешнем обществе сильно смазалась грань между правдой и ложью.
— А что делать с цесаревичами? — спросил один из военных.
Пётр Леонидович Воронов усмехнулся и ответил:
— По моей информации Фёдор уже сбежал в Японию. Для него организовали специальный портал, так что он ушёл прямо из холла. Цесаревич заранее подготовил себе пути бегства.
Князь Казанский неодобрительно хмыкнул, хотя сам поступил бы подобным образом. Но ему не понравилась первая реакция Фёдора, настаивающего, чтобы мятежники шли до конца. Они и так дошли до финишной черты… Им больше нечего противопоставить Дмитрию Романову.
— А Григорий… — продолжил князь Воронов. — Его судьба мне неизвестна. Но зная его характер и смелость, он сейчас сидит в каком-нибудь иностранном городе в лучшем из отелей и рассказывает всем, как он практически добился успеха. Но что-то пошло не так.
— В общем, господа, собираемся и тоже уходим, — поднялся князь Казанский, а следом за ним и его сын.
— Вы правы, пора уходить, — кивнул Пётр Леонидович Воронов. — Когда император придёт в себя или хоть немного окрепнет, он подведёт итоги сражения, и нам не будет спасения нигде. Ни в воздухе, ни на земле, ни даже в море и в загробном мире.
Я осознал себя сидящим на полностью заледеневшем троне. Моё тело покрывала корка льда. Температура организма опустилась до критической отметки. Сердце едва билось в груди. Я не мог даже пошевелиться, а реакции были заторможены… даже думалось медленнее, чем обычно.
Холод пробирал до самых костей. Но мне было спокойно.
Перед глазами возникла картинка. Отрывок из прошлого…
В этом самом зале стояли двенадцать суровых мужчин. Они что-то обсуждали, но голоса звучали слишком приглушённо и неразборчиво. Но я хорошо помнил этот разговор, и мне не нужно было слышать его второй раз.
Потом каждый из мужчин получил из моих рук, когда я был ещё Первым Императором, специальные амулеты-ключи на золотых цепочках. С их помощью осуществлялся доступ в это самое помещение. Эти люди были назначены хранителями этого места.
Вот амулет-ключ получил высокий статный мужчина в военном мундире. Как сейчас его помню — граф Григорьев. Он отличился в войне с Персией. Благодаря его навыкам мы победили в последнем сражении. А следом — выиграли и войну.