— Тебе не показалось, — прочла мысли Морана. — Усыпальница высечена в циклопических габаритах изумруде. Хороший пример синтропии, о которой упоминала.
— Всё это сотворила ты? — недоверчиво поглядев по сторонам, задала вопрос богине.
Та лишь кивнула и, ни слова не говоря, направилась к центру мавзолея. Шли молча. Я вертела головой, пытаясь запечатлеть в памяти каждый сантиметр пространства. Мара смогла удивить. Сама того не желая, прониклась и позавидовала её силе созидания, я могла лишь разрушать, но тёмная ипостась не помешала наслаждаться фантастическими видами. На пару минут ощутила себя в шкуре любопытного Тотошки, попавшего во дворец волшебника Изумрудного города, разве что язык на плечо не вывалила от нахлынувшего восторга.
Богиня не спешила, думая о своём, а я не подгоняла, залипнув на созерцании. В себя пришла, ткнувшись носом между лопаток Мораны. Морок спал, но впечатления от увиденного всё ещё насиловали мозг.
— Магия синтропии, княжна. Обычный человек сошёл бы с ума, но ты хорошо держалась. Слюни токмо подотри. — Богиня щёлкнула пальцами, соткав из воздуха платок.
В голову пришла мысль, что Тёмная Богородица троллить изволит, но оказалось, что нет. Липкая слюна взаправду тянулась из уголка губ, капая на прикрытую бронёй грудь. Я утёрлась как ни в чём не бывало и припрятала плат в хранилище. Мало ли, вдруг артефактный.
Морана лишь ухмыльнулась, на меня глядючи.
— Доставай ключ и снимай латы, Оленька. Больно не будет.
От спокойного ледащего голоса кишечник в утробе пошёл изморозью. Вот и зачем она это сказала? Лучше бы смолчала!
Обречённо деактивировав броню, прикрыла обнажённую грудь скрижалью. Не то чтобы я стеснялась Морану… но ощущение было таким, будто сами стены усыпальницы наблюдают за незваной гостьей, просвечивая каждую клеточку тела рентгеном.
Мара коснулась рукой изумрудного короба, и плиты тотчас расцвели яркими неоновыми рунами. Красиво, но непонятно. Кажется, схожие символы встречала, копаясь в затрофееных учебниках по некромантии, но это не точно.
Загогулины плясали перед глазами, путая восприятие. Смысл попросту утекал, словно песок сквозь пальцы. Плюнув на это дело, отвела взгляд в сторону, пока совсем с ума не спрыгнула. Морана тем временем зачем-то подняла крышку саркофага.
Не удержавшись, нагло заглянула внутрь:
— А где хозяин? — выскочило у меня.
— Погулять вышел, — едко шутканула богиня. — Печать Чернобога ничего не оставила, всё забрала. Осталось лишь оружие — горько прошептала Тёмная Богородица, а мне вдруг стало стыдно.
— Извини, не хотела тебя ранить, само собой вырвалось, — искренне высказалась я, потупив очи.
— Не корись, княжна, всё давным-давно быльём поросло. Полезай в гроб, сестрица, пробил час испытания! — Голос богини разрезал тишину усыпальницы, словно нож — масло, а моя требуха вконец обледенела.
— Чего, мля⁈ Какое такое испытание? Мы так не договаривались!
— О каких договорах речь, букашка? Ключ по доброй воле дался тебе в руки! Судьба предопределена. Таков Рок! — прогремела Морана. От привычного дружелюбного тона не осталось и следа.
— Что значит дался⁈ Вообще-то, этой хренью Рюрик владел! Не хочу! Не буду! — дала я заднюю.
— Глупая! Князь не смог подчинить скрижаль. Будь иначе, ты бы её не нашла! Взгляни на артефакт, козявка, и полезай в саркофаг подобру-поздорову, назад дороги нет!
Поглядев на руки, обомлела: доселе мутная изумрудная пластина ожила и с каждой секундой, мерно пульсируя, напитывалась некротической энергией, но черпала её не из пространства мавзолея, а напрямую от меня — высасывая соки, будто пиявка.
Попыталась отшвырнуть хрень подальше, но не тут-то было: артефакт прирос к ладоням. Убрать в подпространство не вышло, и даже призвать «Железную Деву» не удалось. Скрижаль порезала всё возможности. Обрубив не только связь с подпространством, но и астральную пуповину. В этот самый момент я уразумела, что такое остаться совершенно голой и босой, зато Морана хитро улыбалась, наблюдая, сощурив зенки, за моими бесплодными потугами.
— Не противься, Оленька. Покорись Року!
— Да пошла ты козе в трещину, вместе с Роком! — зло выпалила я, обречённо залезая в саркофаг. — Что за испытание хоть? — безо всякой надежды спросила я, укладываясь на ледяное днище собственной могилы.
— Откуда ж мне знать? Кощей — единственный, кто его прошёл, но мне об этом не поведал. Есть тайны, о которых лучше молчать, — загадочно изрекла Мара.
— Кощей был богом, а я всего лишь человек. На что ты меня подписала, ледышка? Не хочу! Не буду! — прохныкала я.