И снова нам не удалось уехать. Сперва начал капризничать ульяновец, не желая заводиться. И пока Митрофан погрузился в недра подкапотного пространства, всю свободную площадь перед заставой заполонили автомобили с ненавистным оленем на гербах.Из прибывшего транспорта, как горох, высыпали бойцы, беря периметр под охрану. В нашу сторону смотрело не меньше десятка стволов, спасибо хоть в землю. А то я бы начал нервничать, а нервничающий некромант начинает действовать как и в любой непонятной ситуации. Ну, а поскольку трупов в ближайших окрестностях не было, их следовало как можно быстрее сделать.
Например, из враждебных элементов. Гвардейцы Шуйских напряглись, некоторые даже подняли оружие на изготовку. Но от опытного взгляда не укрылось, что делали они это на показ. По настоящему боевой тревоги объявлено не было.
Через несколько секунд, их действия стали понятны. Тихо шурша колёсами, приехал представительно выглядевший броневик. К машине подскочил ближайший гвардеец и почтительно склонившись, открыл дверь.
Из нутра автомобиля вышел необъятного размера господин с невероятно надменным выражением. Казалось, что приехать сюда было страшнейшим оскорблением для него. Так же из машины выскочил молодой парень, почти мальчишка. Ему дверь никто придерживать не стал, от чего смазливая мордашка скривилась почти также как у его спутника.
Вальяжной походкой он приблизился к караульным и надменно-наглым тоном потребовал привести командира. Бойцы переглянулись и позвали начальника караула. В отличие от меня, Шуйского ждать не заставили. Молодой офицер с каменным выражением лица выслушал увещевания хлыща и поспешил обратно в караулку.
Вскоре, приехал наш знакомый подполковник. В отличие от начкара, он вышел за шлагбаум и остановился неподалёку от нас. Таким, нехитрым образом, дав возможность подслушать. А информация была весьма любопытной.
Не меняя засранского выражения лица, молодой хлыщь заявил Оттоманскому, что род Шуйских берёт аномальную зону под свой протекторат. И от лица барона Шуйского-Залесского, предлагает армейцам немедленно освободить плацдарм. Побелевший от подобной наглости офицер потребовал документы о новом назначении и, внимательно их прочитав, просто разорвал их на части.
— Этой писулькой, подписанной генералом Щетининым, даже подтираться нельзя. Будет мне, боевому офицеру, какой-то снабженец распоряжения присылать.
Что тут началось. Барон сорвался на визг, брызжа слюной в лицо подполковнику и грозя ему всеми возможными карами. Солдаты, охранявшие Петра Евгеньевича, взяли винтовки на изготовку, заставив гвардейцев напрячься. На всякий случай, придвинулись и мы. Молодой, при виде нашей компании, скривил губы куриной жопкой и процедил.
— А что эти смерды тут делают? Уберите их, немедленно. Гвардейцы с решительным видом двинулись к нам, но блеск печатки заставил их остановиться. Одно дело, надавать по рёбрам простолюдину, и совсем другое, сделать это аристократу.
— Что вы возитесь? Я сказал не… — Тут он осёкся, увидев подсвеченную магическим огнём капибару.
Взамен, оживился толстяк, резко замолкнувший до этого.
— Ты! Это всё ты! Гвардия, убить самозванца!
Глава 14
Не люблю грубиянов. Особенно вот таких, возомнивших, что раз они в самом сильном роду, то им всё позволено. Воистину, власть развращает слабых духом.
Себя я таким не считал, трезво оценивая свои силы. Во всяком случае, в той, прежней жизни. В этой частенько совершал опрометчивые поступки, но Госпожа Смерть и сейчас продолжает за мной присматривать. Но скорее это сказывается подзабытая молодость.
Шуйский с прихлебателем отошли за спины своих бойцов, продолжая орать про самозванца. Гвардейцы переминались с ноги на ногу, переглядываясь с командирами. Последние, отчётливо понимающие, что перед ними никакой не самозванец, не спешили командовать огонь. Но и полностью игнорировать приказ руководства они не могли.
Кто сделал первый выстрел, разобрать не удалось. Пуля взвизгнула возле уха, едва его не задев. Инстинктивно создал костяной доспех, на этот раз ставший настоящим доспехом, а не жилетом повышенной защиты. Довольно толстые пластины покрыли меня на манер рыцарских лат, разве что без уязвимых мест. И весьма вовремя – за первым выстрелом последовал второй. Пуля бессильно разбилась о нагрудник, что послужило последней каплей, перевесившей чашу весов долга бойцов.