Бригадир дорожников растерянно чесал в затылке и даже робко попросил пару бригад таких себе в артель. Получив вежливый отказ, сперва было обиделся. Но, когда узнал, кто работает рядом с ним, как-то сбледнул и после появлялся крайне редко. Да и то, только для подписания актов.
Через три дня, дорога была готова. Вернее, её основа. В будущем, я планировать её заасфальтировать или залить бетоном. Но, почему-то, ни Винокуров, ни заводы не захотели пойти мне навстречу. Всё оговаривались большой очередью заказов. Ну и сами себе злые буратины. Вот возьму и построю свой собственный бетонный узел и сам себе всё залью. Дорогу в Жабино, кстати, тоже не помешало бы подлатать. И стены построить. А то мало ли. Разведчики, вон, летают.
Останки той птички нашлись. И среди перьев с потрохами обнаружилась весьма любопытная техническая приблуда. Сломанная, разумеется, но даже по оставшимся фрагментам было ясно – не нашенская она. Не то франков, не то бритов, пожри их гниль. Хотя последних, гниль жрёт уже давно, но, к сожалению, безуспешно.
Удивляетесь, почему я так отношусь к своей малой родине? Ну так, а что вы хотели? Единственный человек к которому я испытываю тёплые чувства, это Маргарет Ротшильд. Всех прочих я, мягко говоря, недолюбливаю. Особенно своего папашу – Ричарда. Хотя нет. Его я ещё готов потерпеть, пусть он и пытался меня убить.
Кого я действительно ненавижу, так это старейшин этого рода. Двух братьев: Генри и Бенджамина. Этим старикам уже больше двухсот лет и помирать они не собираются. А всё потому, что обладают уникальными, в своём роде, Кодексами – Святых.
Да, да. Эти двое – прижизненные святые. Даже Ватикан это признал. И именно за это, я их ненавижу, как ненавидел святош своего прошлого мира. Потому, что ничего святого в них не было. Под обёрткой сладких речей о всеобщем благе, они творили такое, что демоны Инферно им и в подмётки не годились.
Ну да не будем о печальном. Похоже, слова Оттоманского, что враг у ворот подтверждались самым предметным образом. Сколько у меня осталось времени на подготовку? Год, два? Так, стоп, отставить панику. У меня есть яйцо!
Да не простое. А золо… тьфу ты. Выращу ручного драко-лича, буду на нём летать и злобно хохотать.
От построения злодейских планов меня отвлекло мяуканье Сахарка. Котяра настойчиво требовал моего внимания. Пришлось пойти за ним прямо в активную зону. Так он назвал область с наиболее частым открытием разломов.
На первый взгляд, всё было нормально. Туда-сюда сновали зомби, таща различные полезности. Разломы радовали глаз различной расцветкой, в основном оттенками жёлтого. Реже красного. Оказывается они ещё и различаются по уровням в пределах одного класса.
Помощник повёл меня мимо них в дальний угол. В стороне от всех, висел один единственный разлом. От прочих он отличался размером – вполовину меньше и постепенно менял окрас. Из жёлтого в красный. Из красного в чёрный и снова в жёлтый. Причём это был не радужный или мерцающий, как мне показалось сперва. Неведомая сила не притягивала меня внутрь. Скорее наоборот, мягко отталкивала от зеркальной поверхности.
— Митрофан! Митрофан, иди сюда!
— Звал, учитель?
— Конечно звал. Погляди какая красота.
— Разлом. Правда странный какой-то.
— Вот вот. Значит так. Хватай братьев по разуму и пошли на разведку.
— Кого? Каких братьев?
— Карла с Фридрихом. Так понятнее?
— Так, да. Мне их усилить перед входом?
— А, давай, лишним не будет. Я в доспехе туда не пролезу, если что примут удар на себя.
— Добро.
Чуть позже, наша бравая команда была в сборе. Даже Сахарок не удержался и бросил контроль добычи ради такого дела. И, что самое странное, он был без чайника. Вот до чего работа чело… кота довела. Аж пить бросил. Или нет?
— Прапорщик Шерстяной. чайник к осмотру предъявить!
Кот встал по струнке и протянул мне чайник на вытянутой лапе. Оценивающе взвесив посудину в руке, вернул её владельцу, не забыв строго на него посмотреть. Морда кота приняла вид лихой и придурковатый, как того требует древний устав.
— Вольно, продолжай службу.
Я не успел договорить, как чайник исчез. Может у него пространственный карман завёлся? Иного объяснения таким фокусам у меня нет.
— Итак, орлы. Порядок такой. Первым идёт Карл. За ним Фридрих. Потом я. Замыкает Митрофан.
— Мяу? – раздалось вопросительное снизу.