Словно услышав мои мысли, Тильда помахала мне в ответ щупальцем с зажатым в нём французом:
— А можно я оставлю его себе поиграть? Порталистов у меня еще не было!
Талейран в ужасе переводил взгляд с меня на огромную тварь и на республиканский хвалёный десант, сейчас активно пытающийся самоутопиться в болоте.
— Конечно, дорогая! Они все твои! Только не поломай раньше времени! — демонстративно прокричал я, пуская воздушный поцелуй подруге.
— Я согласен сотрудничать, — прохрипел Талейран.
— Поздно, — улыбнулся я, и портал перед окном схлопнулся. — После нападения на мои родовые земли, вира вам и вашей республике увеличилась ровно вдвое.
— М-мы согласны, — повторил дипломат. — Только верните порталиста. Он ед…
Талейран закрыл рот так, что зубы цокнули, боясь выдать государственную тайну.
— Единственный? — переспросил я. — Ой, беда-беда, огорчение! Тильда очень не любит расставаться со своими игрушками. За него вам придётся сильно раскошелиться. Но всё же, я думаю, вы стоите больше!
Глава 4
Я старательно отыгрывал роль одного поля ягоды с Талейраном. Самому же было тошно от этих подковерных игр. Вот почему нельзя было просто перебить их всех в демоновой матери, заодно явиться к Гиббону, вставить ему ветку дуба в одно место? Хотя с веткой я, пожалуй, загнул. Это могло оказаться и не наказанием, судя по некоторым нравам, царящим у франков. Хотелось плюнуть на все предосторожности, и использовать свою любимую кулачную дипломатию.
От подобных действий меня удерживало несколько опасений. Первое — стать таким же, как и они, ставить собственные желания и прихоти во главу угла.
Второе — это монополия на насилие. Когда ты живешь веками со способностью уничтожать деревни, города, регионы и целые страны, ты либо привыкаешь к очень дозированному вмешательству, либо слетаешь с катушек, заливая кровью в угоду своим желаниям мир, меняя режимы, границы стран, абсолютно не беспокоясь о последствиях своих действий для обычных людей.
Если взять в качестве примера ту же Францию, то люди, совсем недавно пережившие ужасы революции, вряд ли были бы мне благодарны за новый передел власти, спровоцированный моими необдуманными желаниями. Обычные люди хотели мира и возможности жить безопасно. Им все равно, кто у власти. Им нужна еда и защита.
Почему-то многие забывают о этом и начинают причинять справедливость в силу собственных желаний и возможностей.
Но была и ещё одна причина, по которой я намеревался хотя бы попытаться решить вопрос с французами в рамках дипломатии. Об этой причине я пока не собирался сообщать своим близким, всё равно узнают на переговорах с Гиббоном.
Переговоры с президентом Французской республики мне понравились больше, чем с Талейраном. Гиббон оказался неожиданно спокойным человеком. На внутреннем уровне он ощущался как глыба или скала.
«Скорее уж вулкан, — прокомментировала мои впечатления Ольга. — Он умеет быть весьма взрывоопасным».
Уж не знаю, что подумал Гиббон, когда к нему в кабинет через портал пожаловала скромная русская делегация в лице меня, Ольги и Агафьи с сине-зелёным французским порталистом под ручку, но в панику не ударился, сохраняя выражение лица.
— Господа и дамы, не знаю почему, но я ожидал чего-то подобного, — произнёс президент по-русски, хоть и с акцентом. — Прошу к столу, сейчас подадут лёгкие закуски и напитки. Начинать переговоры на голодный желудок моветон.
«Что-то он подозрительно спокоен», — напрягся я, мысленно считая количество магов за фальшстенами, а также отмечая формирование нескольких групп захвата за окнами прямо в кустах версальского садово-паркового ансамбля.
«Конечно, он спокоен. Понимает, что если бы мы хотели убить, уже бы убили. А так готовится торговаться», — прокомментировала Ольга поведение хозяина кабинета, пересевшего из своего президентского кресла за общий стол.
— Могу я поинтересоваться, всё ли в порядке с главой республиканской дипломатической службы уважаемым Гийомом де Талейраном-Перигором? — президент дважды хлопнул в ладоши, и в кабинет внесли подносы с едой и напитками. Расставив их на столе, официанты удалились. Вслед за ними попытался ускользнуть и порталист, но был остановлен предупреждающим хрустом лучевой кости в исполнении Агафьи.
— Пока да, — решил я вступить в разговор, — с ним мы сошлись во мнениях в отношении возмещения стоимости его дипломатических экспромтов, а вот с вами…
— Думаю, два разумных и практичных человека всегда могут договориться, не так ли? — Гиббон щёлкнул пальцами, и из мрамора плит пола собрался каменный голем, взявшийся прислуживать за столом.