– …Его могут найти в любой момент, – закончил за него кардинал Факинетти.
17
Киприан преодолел препятствие в виде слуги, открывшего ему дверь, и постаревшей няни, ставшей уже горничной Агнесс; но ему пришлось потерпеть поражение от Никласа Виганта.
– Я хочу всего лишь поговорить с Агнесс, – запротестовал Киприан.
– Извини, но нет, – покачал головой Никлас Вигант.
– Никлас, – Киприан сжал кулаки и постарался держать себя в руках, – я понимаю причины, побуждающие вас отдать Агнесс замуж за Себастьяна Вилфинга, но поверьте мне…
– Тебе не уболтать меня, Киприан. Это бессмысленно. Ты мне нравишься, парень. Иди домой и забудь Агнесс.
– Я сейчас хочу всего лишь поговорить с ней, – процедил Киприан сквозь зубы.
Никлас посмотрел на его кулаки. Киприану неожиданно пришло на ум, что Никлас Вигант был тогда одним из очевидцев. У него возникло ощущение, что он понимает взгляд, остановившийся на его кулачищах, и что он слышит, как отец Агнесс мысленно прикидывает вероятность того, что Киприан набросится на него.
– Но ведь за одним шагом всегда следует другой, правда, Киприан Хлесль? И неожиданно ты оказываешься там, куда так хотел попасть.
– Если вы до такой степени не доверяете собственной дочери…
– Я просто хочу уберечь ее от лишних переживаний, только и всего.
– Можете присутствовать при нашем разговоре и слушать его, если вам так будет спокойнее.
– Доброго тебе здоровья, Киприан. Передавай от меня привет своим родственникам.
«Надеюсь, твоя мегера этого не слышит», – подумал Киприан. Он ничего не ответил. Никлас слабо улыбнулся. Юноша заметил краем глаза, что слуга, отворивший ему Дверь, и еще один, присоединившийся к нему, выпрямились. Ситуации не поможет, если слуги выбросят его из Дома на улицу. Еще меньше поможет, если он отметелит их по пути от входной двери к лестничному пролету, хоть у него и чешутся кулаки. В нем поднялась безрассудная ярость еще тогда, когда он покинул дворец епископа, и он Не знал, появилась ли она из-за того, что епископ Хлесль хладнокровно предположил, что Киприан все же отправится в Прагу, несмотря на все свои заверения об отставке, отказе сотрудничать и требования оставить его в покое, потому что у него свой путь.
Киприан медленно выпустил воздух из легких и сделал вид, что не расслышал, как один из слуг насмешливо пробурчал: «Так что, домой, баиньки?»
Никлас Вигант проводил его на улицу. Киприан посмотрел на него снизу вверх.
– Так вы ее любовь не вернете, – тихо заметил он.
Глаза Никласа Виганта превратились в две узкие щелки. Он начал было возражать, но затем закрыл рот. Киприан услышал, как он вздохнул. Никлас покачал головой, развернулся и шаркающей походкой вернулся в дом. Слуги выдали намек на улыбку и скрестили руки на груди. Взгляд Киприана упал на знакомое много лет лицо няни. Она покосилась вправо, влево и встретилась с ним взглядом. Ее губы шевелились.
Киприан опустил голову и отвернулся. Дверь закрылась. Он тут же поднял голову и посмотрел в том направлении, куда указали ему глаза старой женщины. Над шляпами прохожих на Кэрнтнерштрассе и над широкими гербовыми щитами и указателями возле домов виднелись очертания приземистой башни над воротами Кэрнтнертор.
Одна из служанок из челяди Вигантов стояла возле выхода на гребень стены и переступала с ноги на ногу. Когда она заметила Киприана, то отвернулась и устремила взгляд в совершенно другом направлении, чтобы потом ей не пришлось лгать, если ее спросят, не видела ли она неожиданно впавшего в немилость юного господина Хлесля. Стражи на гребне стены не обращали на Агнесс никакого внимания – на тот момент она была уже им знакома. Увидев ее, Киприан невольно заулыбался, хотя это совершенно не отвечало его настроению. Разве не ужасно – все эти годы не было, пожалуй, ни единого дня, который бы они провели врозь; а теперь каждый взгляд становился драгоценностью. Бледная Агнесс не ответила на его улыбку.
– Зачем ты так поступаешь? – спросила она.
Он видел по ее глазам, что она плакала, хотел обнять ее и прижать к себе, но его руки безвольно висели вдоль тела.
– Что я такого сделал? – не понял он.
– Почему ты бросаешь меня в беде? Ты не будешь бороться за нас?
Киприан внимательно посмотрел на нее. Ему казалось, что ее слова прыгают в его голове, как эхо в узком гроте. Он разжал губы и медленно уточнил:
– Что ты имеешь в виду?
– Не прикидывайся! Твой дядя – самый большой любитель напускать туману, а меня держат в золотой клетке, но если новости, несмотря на такую закрытую устрицу, как епископ Хлесль, все же достигли моих ушей, то, значит, об этом уже на всех углах свистят воробьи на крышах!