Андрея круто развернуло, мимо него промелькнули двойные створки парадных дверей, двое стражей вытянулись во фрунт, распахнули створки следующей двери с такой силой, что они стукнули о стену, и снова закрыли их, как только троица вошла в помещение. Неожиданно оба старика встали как вкопанные. Андрей попытался удержать равновесие. Розмберка рухнул на какой-то сундук и стал хватать ртом воздух, одновременно обеими руками обмахивая побагровевшее лицо.
– Все из-за дурацкого ореха! Я слишком стар для таких глупостей!
В комнате находились еще четыре человека. Один из них был высоким, худым и одетым во все черное, как испанцы, хотя и без свойственной им устрашающей элегантности. Вокруг его лысой головы был обернут кожаный ремень, с которого что только не свисало: длинная и тонкая кирка, металлические шпатели, ножницы с крошечными лезвиями и гораздо большими кольцами. Прямо перед его носом болтался отполированный металлический диск, на который он косил глаза. Длинная эспаньолка выглядела, как еще одна неестественная подвеска с непонятной медицинской функцией. Двое других были внешне ничем не примечательны, если не обращать внимания на неприкрытую ненависть, проступавшую сквозь изумление, с которым они разглядывали Андрея. Эти двое были знакомы Андрею – не так давно они позаботились о том, чтобы его хозяин, прибывший в Прагу с тремя обитыми бархатом каретами, уже через несколько месяцев покинул город, спасаясь от кучи долгов. Эдвард Келли и Джон Ди были любимыми алхимиками кайзера, и за короткое время им удалось дискредитировать и разорить прибывшего из Италии соперника. Андрей знал, что Ското тайно отомстил за себя, осчастливив сначала жен, а затем и любовниц обоих мужчин («Сделать кровать чисто, Андреа!»). Четвертый присутствовавший был карликом в шутовском колпаке и забавных туфлях с длинными загнутыми носами; он сидел на полу у единственной двери в задней части комнаты и рассматривал вновь прибывших во всем разуверившимися жабьими глазками.
– Это алхимик? – спросил мужчина в черном.
– Я решительно возражаю, – злобно заявил Эдвард Келли. – Того достойного дворянина из Италии никак нельзя называть алхимиком. Алхимия – это наука! И как бы там ни было, этот мужчина определенно…
– Нет, доктор Гваринони, – пропыхтел Лобкович и с трудом приподнялся. – Это тот, кого мы привели вместо него. Алхимик дал деру.
Келли и Ди обменялись быстрыми взглядами. Императорский лейб-медик покосился на Андрея из-за своего отполированного металлического диска.
– Merda [22], – вот и все, что он сказал.
– И что? – спросил Лобкович.
Врач пожал плечами.
– Пусть заходит.
Лобкович подтолкнул Андрея к двери. Врач торопливо шел рядом с ними, чтобы открыть ее, однако лишь слегка отодвинул ее. Карлик следил за ними своими вытаращенными глазами. Андрей вернул ему взгляд. Гном поднял толстый палец и постучал себя по носу.
– Удачи, приятель, – сказал он.
Неожиданно Андрей оказался в комнате, в которой ночь не то уже началась, не то вообще никогда не заканчивалась и где стоял тяжелый запах немытого тела, испражнений, заплесневелых продуктов и затхлых желаний. Восковые свечи устало коптили в темноте, прибавляя неприятных запахов; если бы кто-нибудь зажег заправленную рыбьим жиром лампу, то комната, наверное, взлетела бы на воздух. Дверь за спиной Андрея, мягко щелкнув, неумолимо закрылась.
– Мастер Ското? – раздался глухой, как из могилы, голос.
Андрей едва сдержался, чтобы не заорать.
– Э… э… э… – только и смог произнести он.
– Мастер Ското?
Андрей упал на одно колено.
– Нет, ваше величество, – начал он. «Нет, ваше величество, я только лакей человека, который облегчил казну вашего величества на целый ларь золота и серебра, не говоря уже о чрезвычайно ценном… э… орехе. Человек, которого ваше величество желает видеть, дал деру, но я здесь, и ваше величество может приказать вспороть мне живот и выпустить наружу кишки, поскольку у меня нет ничего, что могло бы развеселить вас, кроме игры "Три дырки на один болт", но это мошенничество, и ваше величество вряд ли найдет забавным обман сначала со стороны господина, а потом и его слуги». Мысли Андрея со скрежетом остановились. Он дрожал всем телом. – Нет, ваше величество, – повторил он.
Среди теней под балдахином над стоящей в центре комнаты кроватью зашевелилась еще более темная тень. Кожаные ремни, на которых висела кровать, заскрипели. Нечто массивное выкатилось из-под покрывал и, охая, встало. Андрей заметил, как просел паркет, когда тень перенесла свой вес на ноги. Одна из свечей стала двигаться вместе с кайзером, когда он, тяжело ступая, направился к Андрею, а перед ним стеной двигался запах человека, много дней лежавшего в выделениях собственного тела и не беспокоившегося по этому поводу. Андрей услышал металлический скрежет, а затем свеча неожиданно оказалась прямо у него перед глазами, и одновременно к его горлу прикоснулось что-то ледяное. Андрей пискнул, как котенок, и почувствовал, как нижняя часть его живота превращается в месиво.