Агнесс подняла голову. Он увидел ее покрасневший нос, опухшие от слез глаза, полосы грязи там, где она смахнула рукой слезы и стерла часть румян, как всегда нанесенных небрежно и в малом количестве. Он не увидел ничего такого, что ему не хотелось бы покрыть поцелуями, чем ему не хотелось бы любоваться всю жизнь и за что он не был готов с радостью умереть. Ее губы приоткрылись. Пожалуй, во всей Вене не было более открытого места, чем гребень стены ворот Кэрнтнертор, но они на мгновение почувствовали себя в абсолютном одиночестве – он и она, Киприан Хлесль и Агнесс Вигант. Сердце его колотилось, как бешеное. Попроси она его еще раз убежать вместе – он бы в то же мгновение выскочил вместе с ней за ворота, не взяв с собой даже горбушки хлеба; попроси она его отказаться от всего, обесчестить их обоих и уступить ее желанию, даже если после этого их вышвырнут из города, прогнав через строй солдат, – он бы уступил ее желанию.
– Я… – начал он и хотел сказать: «Я не могу тебя покинуть, я не могу пожертвовать тобой, ты – моя жизнь, ты являешься ко мне во снах, с тех пор как я в первый раз обменялся с тобой словом».
– Я… – начала она.
Они уставились друг на друга.
– Виргиния, – услышал он свой голос.
Она моргнула в замешательстве.
– Новая жизнь. Девственный мир. Другое начало. Ты и я.
– Что? Но ведь…
– Да, я знаю, что говорил тебе. Я говорил глупости. Лучше я буду с тобой в аду, чем в раю, но без тебя.
– Но как мы это…
– Не имею представления. Я могу заставить своего брата отдать мне мою долю, но это разорило бы его. Возможно, он даст мне в долг, если я достаточно долго буду приставлять нож к его горлу. – Он улыбнулся. – Вряд ли я смогу получить за тобой хорошее приданое, верно?
Агнесс так горько разрыдалась, что у нее затряслось все тело.
– Прямо сейчас, – всхлипнула она. – Давай уедем прямо сейчас.
– Нет, – возразил он, – нужно все тщательно спланировать. Если мы действительно так поступим, это будет побег, и мы с тобой должны это понимать. Побег нужно очень хорошо планировать, иначе нас поймают.
– Твой дядя… пекарня… ты должен будешь все это оставить здесь.
– Точно так же, как и ты.
Агнесс прижалась к нему.
– Как такое может быть: мне очень больно, а я счастлива, как будто мне сделали королевский подарок? – прошептала она. – Держи меня крепче, Киприан.
Она закрыла глаза, и он наклонился к ней, чтобы поцеловать.
Кто-то прошептал ему на ухо:
– Фройляйн Вигант!
Киприан замер. Рядом с ними стояла горничная Агнесс и прилагала максимум усилий, чтобы не замечать мужчину, в объятиях которого утонула ее госпожа. Агнесс моргнула. У Киприана возникло ощущение, что кто-то огрел его камнем по затылку, причем именно в тот момент, когда он начал взлетать.
– Фройляйн Вигант… кхм…
– Ну что там? – равнодушно спросила девушка.
– Я не хочу вам мешать, ведь вы тут совсем одна, со своими мыслями… гм… Но я подумала, что вы, возможно, захотите узнать, что ваш господин отец и ваш господин возлюбленный движутся сюда.
Агнесс посмотрела на Киприана.
– Как нарочно, – сказал Киприан.
– Себастьян вовсе мне не возлюбленный! – воскликнула Агнесс.
Киприан отпустил ее. Она машинально стала оправлять платье. Горничная нервно оглядывалась.
– Мы не должны прятаться или убегать, – заявила Агнесс, вопросительно глядя на Киприана.
– Нет, – согласился он, – мы пойдем им навстречу. – Он широко улыбнулся. К нему еще не полностью вернулась способность соображать, но мозг уже заработал. – Но каждый пойдет сам по себе.