Ингрид сунула в узкую щель монету и привычным движением нажала кнопку с изображением белоснежной чашки почти черного кофе. Сначала машина «брезгливо» выплюнула бумажный стаканчик, а через несколько мгновений послышалось загадочное шуршание в ее электронных недрах, тут же, сверху в стакан стала литься ароматная темно-коричневая жидкость. Когда журчание прекратилось, на поверхности напитка плавала соблазнительная пузыристая светло коричневая пенка...
Ингрид встала со скамейки и направилась к служебной лестнице, ведущей на второй этаж. Только сотрудники департамента могли попасть со двора на этаж, пользуясь персональными пластиковыми бейджами. Она снова и снова проделала уже привычный ритуальный путь - сверху - вниз, и снизу - вверх, холодно здороваясь с редкими сотрудниками, долгое ночное дежурство которых, тоже подходило к концу.
Вернувшись в кабинет, женщина нагнулась к монитору и, введя пароль, выключила компьютер. В кармане брюк завибрировал темно-синий «Эриксон». Ингрид достала мобильник.
- Черт, - выругалась женщина, взглянув на номер.
Она, не садясь в кресло, оперлась своим упругим задом о край стола, и ответила:
- Да, Микаэль, я слушаю тебя!
(Это звонил Микаэль Берк - помощник комиссара полиции).
- Ты еще здесь, Ингрид? - осведомился мужчина, вежливому тону которого можно было не занимать.
- Нет, я сейчас собираюсь на курсы дайвинга на теплом коралловом острове в Индийском океане, - серьёзным тоном ответила Ингрид, чувствуя, что одой пачки сигарет ей сегодня будет недостаточно. - Говори быстрее, у меня здесь роуминг!
Голос в трубке задорно расхохотался:
- Ты могла бы сделать себе карьеру в «Rena rama Rolf» вместе с Робертом Густафссоном* (*популярный шведский сериал с не менее популярным комиком в главной роли)!
- Короче, что стряслось Микаэль? - брызнув в телефон холодом, как опытный дантист распыляет обезболивающе в полость рта пациента, проговорила Ингрид
- Можешь зайти ко мне, у меня есть к тебе небольшое дело?
- Хорошо, сейчас забегу.
Раздраженно убрав мобильный телефон в карман, Ингрид вышла из кабинета и направилась в сторону офиса Берка. Микаэль приветливо махнул Ингрид пухлой ручкой, и его аккуратные пальчики сверкнули вчерашним свеженьким маникюром. Женщина не любила гомосексуалистов. Сколько бы она не слышала с экрана телевизора о толерантности и терпимости ко всем представителям сексуальных меньшинств, сколько бы не видела воркование «теплых» парочек в скверах и парках, Ингрид никогда не могла принять этой противоестественной лично для нее формы взаимоотношений.
А Микаэль Берк был ярким, пышущим, словно из рога изобилия, здоровьем, представителем этой категории в департаменте. Он был тучен, лысоват не по годам, одет всегда с иголочки, пахнущий самыми изысканными ароматами, поглощающий тонны шоколада и сладостей. Злые языки поговаривали, что именно толстый, упитанный зад Микаэля сослужил ему хорошую службу на тернистой карьерной лестнице. И чем больше господин Берк нагибался, чтобы «поднять» очередной «приз», тем выше он шагал вверх. Однако, чтобы не говорили о нем, Микаэль слыл настоящим непотопляемым крейсером, сумевшим «пересидеть» трех подряд комиссаров полиции и остаться на плаву. Он знал все входы и выходы в министерстве юстиции, мог продавливать неудобные вопросы, был на короткой ноге с прессой, дружил с сильными мира сего, и, несмотря на свое голубое нутро, нередко выручал офицеров, попавших в трудные, или, скажем, пикантные ситуации, чем сыскал у них робкое, но настоящее уважение. Еще одна заслуга Микаэля была в его титанической работоспособности. Он мог сутками сидеть в департаменте, страхуя шефа, часами висеть на телефоне, выслушивать нудные речи пожилых маразматиков, ставших «невольными» «свидетелями» того, или иного громкого преступления.