Такой шанс выпадает раз в сто лет. Но конкретики — никакой. Я ничего не вижу, не понимаю, деталей она не раскрывает, просто пытается убедить меня поверить ей на слово.
Вот сейчас даже спокойно стою, никого не трогаю и вижу, как шевелится ее рот. Она до сих пор что-то говорит, делая это со всей душой, даже руками помогает себе жестикулировать. Если бы это были старые времена, я бы заподозрил, что она хочет загнать меня в ловушку. Такое бывало, однако… В моей прошлой жизни. Но теперь, думаю, это маловероятно. В это я не могу поверить, ведь сейчас она здесь в ослабленном состоянии.
Я тоже не в лучшей форме. Хотя… должен признаться, в некоторых аспектах я стал сильнее, чем прежде. Некоторые каналы прокачаны очень даже успешно. И потенциал в других местах виден прямо таки значительный.
Перерождение, как бы смешно это ни звучало, ещё ни одному Охотнику не было во вред — кроме тех случаев, когда Охотник умирал окончательно. Даже эта информация раньше была для меня закрыта, а теперь я знал её, благодаря нашей связи с Кодексом. И вот тут у меня, кстати, возникает еще один вопрос. Насколько же много знает Первый?
Это всё, однако, весело… Но мне конкретно нужно было что-то решать — и делать это немедленно, ведь время уходило беспощадно.
Несмотря на то, что я приглушил свой слух так, чтобы не слышать ее, Тёмная не замолчала. Она была настолько поглощена своей попыткой убедить меня, что даже не заметила отключенного слуха, а я не скрывал этот факт. Я местами даже спиной к ней поворачивался и вслух размышлял о своем. Вот что значит полностью поглощенная своими мыслями женщина.
И вот как мне поступить в этой ситуации? Хотя, с другой стороны, я уже прекрасно знал, что сделаю. Ну не может обычное дело вывести Темную из себя. Если она такая, то там и правда что-то уникальное, и мне, конечно же, хотелось принять в этом участие. Надеюсь, что они нашли хранилище для аватаров местных богов или хотя бы первородный источник, который не успели привязать к определенному миру. Земле еще один такой не помешал бы. Правда, это уже может в будущем в Многомерной вызвать проблемы. Никто не любит миры, в которых их больше одного, особенно, если это слабые миры.
Моё раздражение, которое выливалось на Тёмную, было лишь последствием принятого решения. Я и правда хотел пойти и узнать, что же они там такого интересного нашли.
Я должен получить ответ. Нет, я прекрасно знал: Равномерная — это не игрушка. К ней нужно готовиться, а не бегать туда-сюда, словно вышел в магазин за хлебом. Но я — Охотник. А Охотникам свойственно врываться, уничтожать, а затем устраивать пир.
Конечно, можно было бы наехать на Тёмную или прямо сказать ей, что я не сдвинусь с этого места, пока не услышу конкретику. Но я же прекрасно понимаю, как это всё работает. Кто такие боги, их характер, как устроен путь с ними и сотрудничество. А эта троица сейчас здорово меня выручает.
Если им так хочется меня удивить — почему бы и нет?
— Ладно, Тёмная, не бухти. Пойдём. Но портал открываешь ты, — хитро усмехнулся я, глядя на неё.
— Сандр, в десятый, сотый, тысячный раз говорю тебе: мы нашли такое, что… — она вдруг резко заткнулась, несколько раз моргнула, явно переваривая то, что я сказал, а затем довольно улыбнулась: — Без проблем, дорогой!
И вот тут уже я насторожился. Я прекрасно знал, сколько стоит сил для этой троицы открыть портал, и раз она так быстро согласилась, то… На что я, мать его, подписался только что?
Эх… Осталось теперь мне понять, что сказать Императору Японии, почему мой поход откладывается…. А с другой стороны, если задуматься, то в таком деле день или два ожидания — это нормальное дело. Для любого нормального человека, которым, увы, я не являлся.
Императорский дворец
Япония
Император Ёсихито пребывал в смешанных чувствах. С одной стороны — легкое разочарование от того, что дело откладывается, а с другой — небывалое облегчение.
Казалось бы ничего такого не случилось, Галактионов сообщил ему, что планы слегка изменились, и ему срочно нужно отлучиться. Император не должен был вообще обращать никакого внимания на эти слова, ведь Александр в своем праве поступать, как ему хочется. Однако, ставки были слишком велики.
Он, конечно же, еще сообщил, что обязательно вернется и закроет Разлом. Тогда Ёсихито немного посидел, подумал — и вдруг обрадовался. И это тоже его настораживало, обычно он был очень сдержанным человеком, а тут его накрывали такие эмоции, словно ему снова было двадцать лет.