И снова видеопоток оборвался без предупреждения. Мари вспомнилась старая шутка из полицейского фольклора:
“Следователь берет показания у свидетеля. Свидетель говорит:
— Я не знаю с чего начать.
— В таком случае, начните сначала, — подсказывает следователь
Свидетель набрал воздуха в легкие и повел рассказ:
— В начале было слово…”
Этот вот тоже издалека начал. От самых истоков цивилизации. Еще десять тысяч лет, и до сути дойдет. Хотя уже было ясно, что майор права. Декер был мотивирован политически, в самом широком понимании этого слова. Особенности его идеологии Мари не слишком волновали. Из сбивчивых рассказов о зле цивилизации и свободе дикой жизни, можно было сделать вывод, что он принадлежал к какому-нибудь подвиду анархо-примитивистов. Атака была наивной попыткой нарушить устоявшийся порядок через разрушение одной соцсети. Одной соцсети, занимающей чуть больше процента рынка. Глупо.
Но если бы майор могла ответить, если бы хотела ответить, что она сказала бы Никите? “Нет, я никогда не задумывалась о сути цивилизации. Я не из тех, у кого есть время думать о высоком, духовном и прочем. Для меня цивилизация ничего не меняет, у меня, как у доисторического охотника, есть время только для мыслей о выживании. Но это мой выбор, понимаешь? Я могла бы отказаться от этой участи, стать порядочным цивусом. Могла бы уйти из города, в сады разбитые коммунами, или даже в леса, что снова покрывают север континента. Но я этого не делаю. Вместо этого, я продолжаю защищать устои Цивитас Магна и его беспомощных, глупых цивусов. Потому что если не я, то кто? Ты назвал меня сестрой милосердия, и может быть, ты был совершенно прав”.
6
В полдень следующего дня, в одном из старых южных районов Цивитас Магна, на залитой солнцем площади, собралась группа людей. Собралась незаметно, держась поодаль друг от друга. Ничто не выделяло ее членов среди остальных прогуливающихся по площади цивусов. Ничто видимо не связывало их, кроме того, что каждый имел при себе рюкзак, дипломат или спортивную сумку, кроме черноты лиц. Двигаясь внешне хаотично, бесцельно, без какой-либо спешки, они один за другим входили в здание в центре площади — идеальный, ослепительной белый куб травертина, испещренный рядами арок, явно вдохновленных находившейся в том же районе древней ареной гладиаторов. Исторический музей, один из немногих оставшихся. Среди цивусов не принято было интересоваться историей, во всяком случае, историей нефильтрованной, из-за ее склонности причинять дискомфорт и оскорблять чувства. Музей знал свою целевую аудиторию, потому история, представленная в нем, была неуклонным маршем прогресса, через эпоху за эпохой мирного, гармоничного сосуществования культур, омраченные несколькими прискорбными инцидентами, о которых не стоит и упоминать. Никто из посетителей никогда не интересовался, как эта сплошная блаженная гармония могла привести войне, стерших с лица земли две с половиной части света.
В зале, посвященном Африке, как раз проходило торжественное открытие новой выставки, состоявшей из артефактов, представленных Цивитас Магна Африканским союзом. Директор музея по случаю читал лекцию, начиная с Аксумского царства через разнообразные империи, к современному Союзу, искусно избегая всех прискорбных инцидентов, случившихся между пятнадцатым веком и Огненным Потопом. Члены группы направлялись именно сюда. Кто-то занял места в углах, у стен, кто-то смешался с толпой. Лидер, высокая женщина с ярко сияющими на фоне темной кожи зелено-желтыми глазами, подошла как можно ближе к трибуне, с которой велась лекция. Отданный приказ по нейро приказ отразился на лице мгновенной жесткостью. В тот же момент из принесенных ими сумок и чемоданов на свет извлечены были компактные пистолеты-пулеметы. Хором, четыре длинных огнестрельных очереди полоснули по потолку, обрушив осколки стекла и каменную крошку на головы цивусов. Поначалу они ничего не соображали, прикрывая головы от ранящего дождя, метаясь из стороны в сторону и всюду натыкаясь на стену направленных им в лица дул.