Надо пробовать использовать эту энергию на создание общей защиты. Иначе моя музыка будет недолгой.
Согласно теории рукопашного боя, на одного человека могут одновременно нападать не более восьми человек. Если больше, то они будут мешать друг другу. Но для достижения такого идеального результата необходимо согласованное нападение, а значит, согласованная работа восьмёрки. С чем у моих противников, к счастью, проблема. Их координация ограничилась моим окружением и нападением по сигналу. Его, кстати, дал тот первый рекламный качок. Не запомнил его имени. Я вообще редко запоминаю имена, которые не рассчитываю часто слышать.
Уплотняю ауру до максимума. Предсказывать такое количество ударов, которое на меня сейчас посыплется, бесполезно. Всё равно не успею блокировать. А так вся доступная энергия создаёт тонкую плёнку над поверхностью кожи. Мысленно задаю ей свойство эластичности. Так, она не сможет полностью защитить от ударов, только ослабит их на неизвестную пока мне величину. Зато и не лопнет от нескольких пропущенных оплеух.
Сближаюсь с нападающим, что показался мне максимально неуверенным в правильности своего места и действий. Уклоняюсь от удара слева, закрываюсь локтем от кулака справа и вхожу в размен ударами с целью. Он бьёт мне в скулу, а я ему пальцами в горло.
Минус один. А его удара даже не почувствовал. Он просто соскользнул с меня. Похоже, я создал аурный аналог Золотого купола из Ушу, энергетической техники, позволяющей перенаправляться все удары по касательной.
Теперь повоюем.
Вырываюсь из окружения, отметив ещё двух ударами отложенной боли. Одному в солнечное сплетение, второму в подмышку как раз когда он пытался раскрошить мне челюсть. Но его удар соскользнул, а мой, ещё без действия ауры, вывел из строя его руку.
Расход аурной энергии оказался довольно большим. Меня спасало только поддержка трибун, с который волнами приходила энергия моих болельщиков. Но затягивать бой, как было бы правильно с тактической точки зрения, отступая и растягивая мажоров по арене, заставляя их натыкаться на других, начавших сражаться друг с другом бойцов, я не мог. Признание толпы — вещь непостоянная. В любой момент их может что-то отвлечь или мой бой покажется скучным, и поток энергии спадёт. И тогда меня забью толпой.
Нет, пока есть энергетическая подзарядка, нужно идти в размен. И я начал кружить по небольшому пяточку. Позволяя атаковаться себя трём-четырём бойцам за раз. Пока их удары соскальзывали, я раздавал точечные удары с аурной концентрацией. Возможно, кто-то, а может, и все они заметили, что не могут нагнести концентрированный удар, но никто не спешил поделиться своими неудачами с приятелями.
В конце, когда первые, по кому я попал, уже отвалились из боя в зелёных вспышках, я попал под круговой удар ноги на уровне ступней. От такой подсечки моя аурная защита спасти не смогла, и я полетел на землю. Спасло только вбитая в рефлексы привычка уходить в кувырок при любой нештатной ситуации. А потом ещё один, в другую сторону, чтобы не запинали.
Чем всё-таки русский рукопашный бой превосходит восточные стили, так это техниками передвижений по низкому уровню. По сравнению с ним кувырки в дзюдо выглядят как марширующий отряд стройбата на параде на Красной площади. А уж о перекатах и говорить не стоит. Если в айкидо кувырки ну процентов на пятьдесят недотягивают до русского стиля, то перекаты по земле с автоматом, позволяющие из любого положения контролировать всю окружающую обстановку… до этого классическое восточное боевое искусство не дойдёт, наверно, никогда.
Когда я вышел из последнего переката и использовав его инерцию, одним движением поднялся на ноги, все мои противники уже корчились на земле, исчезая один за другим в зелёных вспышках.
Что-то мне нехорошо. Кажется, в последнюю… минуту? Не знаю, сколько по времени занял бой, но в последнее время моя защита кончилась. Похоже, я утратил концентрацию, не мог оперировать потоками энергии и большую часть ударов заблокировал своей головой.
Поднимаю руки в победном жесте и исчезаю со стадиона.
Не упал, — подумал я, заваливаясь в руки пары медбратьев.
***
Как говорил великий гуру для любителей фэнтези среднего уровня классичности, Макс Фрай: «Никогда не знаешь, где найдёшь, где потеряешь».
Вспомнив добрым словом главного создателя тульп на постсоветском пространстве, я сел в вагон надземного метро и поехал домой. После того как нахождение под землёй стало синонимом авантюризма, всё токийские станции метро переделали в Подземелья, а в туннели между ними вообще не совались без необходимости быстро покончить с собой. Зато Новый Токио обзавёлся каноничным для Готэм-Сити наземным метрополитеном.