— И узнаешь имя моё, — я повысил голос, до предела напитав его аурой, одновременно показывая мечом на мажора, чьё напыщенное лицо выражало крайнюю степень непонимания происходящего, — когда моё мщение падёт на тебя!
Отработанным ещё в прошлой жизни движением, подбрасываю меч высоко над головой, прикрепив к рукоятке тонкое аурное щупальце. В прошлом мире я мог делать такое, только напитав ауру энергией своего ядра, но в этом мире героев и злодеев, аура несла в себе гораздо больше энергии. И я мог проворачивать такие трюки, даже не используя отсутствующее у меня сейчас средоточие энергии.
Настороженность в глазах Джованни сменяется пониманием и злобой.
— Остановите его! — кричит он, суя руку себе подмышку.
Телохранители гораздо более чёткими движениями выхватили разрешённые для охраны депутатов и боссов мафии, револьверы. Ну конечно, потом мою смерть планируют списать как эксцесс телохранителей, неправильно понявших приказ.
Вот только в моей руке уже трофейная беретта с артефактным глушителем.
Пф-пф.
С такого расстояния и без аурного наведения промахнуться сложно. Два тела падают с входными отверстиями в центре лбов. Выходных отверстий нет. Серебряные пули, попадая в тело, деформируются и превращают содержимое черепных коробок в фарш. Кстати, использование серебра не только не даст им восстать как полноценным зомби, но ещё и гарантирует невозможность отследить оружие по следам нарезки ствола на пуле.
Единственным вариантом у полиции останется собрать мои гильзы и поискать на них отпечатки пальцев. Так, собственно, и ловят большинство убийц с интеллектом ниже среднего, которым хватает ума надеть перчатки на дело, а вот магазин они заполняют без средств криминальной контрацепции.
На мне тонкие белые перчатки, хотя я и не планирую оставлять пистолет. А все патроны я заранее протёр гигиеническими салфетками. Даже несмотря на то, что там не было моих пальцев. Но оставлять след из отпечатков гангстера, пропавшего после того, как его послали по мою душу, тоже не следует.
Пока тела телохранителей падают, а подкинутый меч зависает в высшей точке, разменяв всю свою кинетическую энергию на потенциальную, и вот-вот собирается начать обратный размен, я поворачиваюсь к машинам. В тех, что принадлежали охране, уже распахнуты дверцы и из них вылезают шофёры.
Пф-пф.
И они уже никуда не вылазят. А вот водитель машины Джованни остался на месте, за пуленепробиваемым стеклом. То ли он более крутой профессионал и знает что-то, чего не знаю я, то ли его посадили за руль машины босса по-родственному, а не по профессиональному принципу. И он просто не успел среагировать. Разберусь с ним потом.
Перекидываю пистолет в левую руку, правой ловлю меч и направляюсь к своим клиентам. Вернее, клиент-то один, но всё должно выглядеть так, будто я пришёл за мажором, а Джованни просто сопутствующая жертва.
Мажор никак не реагирует. Судя по ауре, он в ступоре. До этого он и представить не мог, что ему может кто-то навредить. Весь опыт его жизни говорит об обратном. Я прошёл медленным шагом уже полпути из разделяющих нас десяти метров, когда Джованни вытащил-таки свой монструозный револьвер. Он явно много лет не участвовал в перестрелках и утратил навык.
Пф.
Я мог бы достать его и мечом, но весь сценарий строился на идее о мстительном правосудии. А мстить отцу за то, что тот защищал преступления сына, как-то неправильно. Достаточно просто убить, чтобы так больше не делал.
Зато он умер с оружием в руке и теперь может отправиться в Вальхаллу.
Толстяк оседает на землю, мажор хочет что-то сказать, но мне неинтересно. Делаю длинный выпад из западной школы фехтования, и меч входит точно в солнечное сплетение и выходит между лопаток.
Поворачиваю голову назад, левая рука с пистолетом уже смотрит в нужную сторону. Оставшийся в живых гангстер только что вылез из машины с двухствольным дробовиком.
Пф.
Он умер, прежде чем смог продемонстрировать, что он собирался с ним делать. Слегка придерживаю рукоять меча, помогая пронзённому телу упасть на спину. Не то чтобы это было важным, но мне порядком надоело бренчание весов на поясе, а куда их деть, чтобы это не выглядело глупо, я придумать не мог.
Кажется, в «Тринадцати друзей Оушена» был молодой мошенник, который очень любил использовать накладной нос. Его родители, авторитетные воры, всегда ругали его за лишнюю для дела деталь, называя это непрофессионализмом. Вот и я не мог просто выкинуть реквизит без целевого использования. Видимо, маска сильнее влияет на мозги, чем я считал раньше. Иначе я не могу объяснить, зачем использовал труп мажора для того, чтобы повесить весы правосудия на крестовину, торчащего из него меча.