- Падуанцы оказались более практичны, они больше считаются с реальностью, - ответил Лехерни на невысказанный вопрос Замбендорфа. Генуэзцы держатся за свою абсолютно нереалистическую идеологию, которая не только мешает им в конечном счете добиться успеха, но и не соответствует нашей политике и нашим интересам.
Иными словами, падуанцы согласны на условия, которые он посоветовал Артуру отвергнуть, подумал Замбендорф. Он уже знал из разговоров с Артуром и Галилеем, что цель землян заключалась в том, чтобы получить помощь талоидов в освоении необыкновенно могучего промышленного потенциала Титана под непосредственным руководством и контролем Земли. Они собираются превратить Титан в хорошо организованную промышленную систему, которая сможет удовлетворять потребности Земли в таких масштабах, что возможности всех вместе взятых государств самой Земли покажутся ничтожными. Нет необходимости уточнять, что тот, кто возглавит эту операцию, заработает миллиарды и приобретет такую политическую власть, какой никогда не существовало в истории Земли. Но Замбендорф не видел своего места во всей этой схеме. Он перенес взгляд на Жиро, который проводил переговоры с падуанцами, как раньше с Артуром в Генуе.
Жиро, светлокожий, с высоким выпуклым лбом, с большими сине-серыми глазами и небольшой лысиной, посмотрел на Лехерни и сказал:
- Похоже, в падуанском обществе религиозные верования и догмы играют гораздо большую роль, чем в Генуе. Во всяком случае нам так показалось.
- Да, какая-то вера у них существует, - согласился Замбендорф. У него из разговоров с Галилеем сложилось такое же представление о падуанцах. Но любые интерпретации на этой стадии будут субъективными.
- Ну, как бы то ни было, - сказал Жиро, - но, используя аналогию, можно сказать, что власть там делят церковь и мирское дворянство. Мы установили контакты с лидером последнего сословия - королем, если хотите. Мы назвали его Генрихом. Он много бы дал, чтобы отделаться от жрецов и самому полностью управлять государством.
Замбендорф медленно кивнул, начиная понимать. Генрих, несомненно, распоряжается значительной рабочей силой талоидов, к которой земляне хотели бы получить доступ.
- Но жрецы не собираются так легко уступать, - предположил Замбендорф.
Жиро кивнул.
- У них традиционно сильное влияние на население, они могут получить поддержку благодаря широко распространенным страхам и суевериям. С ними нужно считаться.
- Каков же план? Помочь Генриху избавиться от жрецов в обмен на рабочую силу талоидов на плантациях? - спросил Замбендорф, едва удержавшись от насмешливого тона. Жиро колебался. Замбендорф снова посмотрел на Лехерни.
Тот провел кончиком языка по верхней губе и нахмурился.
- Допустим, мы заменим существующую религиозную систему другой, над которой у Генриха будет больший контроль, - ответил он. - Неправильно было бы совсем устранять церковь. В конце концов она вносит свою долю, и значительную, в контроль над обществом.
- Ну, я полагаю, Дэн имеет в виду временные меры на переходный период, пока не установится современная форма государственности, торопливо вмешался Жиро.
- Конечно, - сказал Лехерни.
Теперь Замбендорф начинал видеть, где в этом плане место для такого, как он.
- Генрих уже наметил кого-то конкретно, кто возглавил бы это новое покорное жречество? - спросил он.
Жиро кивнул.
- Да, но мы с ним еще не встречались. Мы вообще со жрецами не разговаривали - только с Генрихом и его парнями.
- Гмм... Это не должен быть нынешний верховный жрец, епископ или колдун - как они его здесь называют, - сказал Замбендорф. - Если Генрих хочет его устранить, то самое глупое было бы оставлять ему хоть часть власти, чтобы он смог выразить свое недовольство. Генриху лучше всего избавиться от него совершенно и заменить кем-нибудь менее значительным. Таким, кто после возвышения не чувствовал бы себя в безопасности и потому сохранял бы верность Генриху. Но, похоже, Генрих достаточно Макиавелли, чтобы самому знать все это.
- Это проблемы Генриха, - сказал Жиро. - Мы знаем только, что он кого-то уже вызвал. Мы назвали его Распутиным.
Замбендорф откинулся, сцепил пальцы под подбородком и посмотрел на своих собеседников.
- Конечно, Распутину понадобится несколько эффектных трюков, чтобы дискредитировать нынешних чудотворцев и самому занять их место, - сказал он небрежно. - Он должен действовать убедительно. Ему нужно привлечь на свою сторону не только простых горожан, но и хотя бы часть жрецов. Интересно, к кому вы обратились, если вам нужна помощь в создании нескольких хороших чудес?
Каспар Ланг, все время молча слушавший, заерзал в своем кресле: терпение его кончалось. Он устал от осторожных ответов и рассуждений Замбендорфа - тот всегда прибегал к такому способу, когда нужно было выиграть время для размышлений. Теперь Замбендорф начнет спрашивать, при чем тут он и какая ему от этого выгода. А Жиро поддастся на эту уловку и начнет перечислять выгоды и возможности. Ланг видел, как все это будет происходить. Но не желал слушать.
- Послушайте, - сказал он, поворачиваясь к Замбендорфу. - Вы прекрасный иллюзионист и фокусник, возможно, лучший в своем деле... - Он поднял руку, предупреждая возражения Замбендорфа. - Не будем вдаваться в вопрос, подлинные ли у вас способности или нет. У нас серьезный разговор. - Ланг подождал несколько секунд и продолжал: - С самого первого своего появления в Европе вы двигались в одном направлении - вверх, к тому, чтобы стать величайшим в своем роде. Все крупнее сенсации, все больше толпы, больше славы, больше денег. Это всегда было вашим стремлением. Вы достаточно умны, чтобы понять, что означает все это дело с Титаном - если мы с ним справимся: конец Советской империи, возвращение индустрии и торговли Запада ведущего места в мире, и при этом многие станут очень-очень богатыми людьми. Так вот, Замбендорф, вы можете попасть в этот клуб - очень закрытый клуб. То, чего вы добились раньше, не идет ни в какое сравнение. Здесь настоящая сокровищница, здесь подлинное богатство.
- А как же талоиды? - спросил Замбендорф. - Что с ними будет?
Жиро нахмурился и удивился.
- Их положение не изменится...
- Их по-прежнему будут эксплуатировать их предводители, - подсказал Замбендорф. - Крепостные в феодальном обществе, которое не даст им возможностей для развития. Их будут сознательно держать в невежестве и кормить суевериями, потому что образование несовместимо с покорностью и страхом, на котором основана эта система. Этого вы хотите добиться?
- Что это за разговоры? - неожиданно раздраженно спросил Лехерни. Черт возьми, да ведь они только машины! А вы говорите так, словно это люди.
Замбендорф долго смотрел на свою чашку. В том-то все и дело - талоиды для него подобны людям. Он не знал как, но все время чувствовал это в разговорах с ними. Фразы, появлявшиеся на экране, могли быть неуклюжими и не совсем понятными, но это результат ограниченных возможностей коммуникационных промежуточных систем, а не свойство существ, которые осуществляют коммуникацию. Неуклюжие цепочки слов совсем не соответствуют богатству чувств, мыслей, представлений, которые - Замбендорф был в этом уверен - составляют мир талоидов, видный их глазами, как богат мир человека, если смотреть на него глазами человека. Оба мира суть иллюзии, созданные из фотонов, волн тяготения и давления и других разновидностей первичных воздействий на органы чувств, которые обрабатываются двумя видами нервной системы: у людей - биохимической, и талоидов голоптронической - и превращаются в абстрактные символы, которые сознание интерпретирует как места, их обитателей, наполняющие их предметы. Так внешняя реальность, люди, животные, места, предметы представляют собой только основания, контуры, а сознание заполняет их покровами, формой, теплом, цветом и другими свойствами, которые создает само; в каждом мозгу создается собственный иллюзорный мир, он упорядочивается какими-то определенными культурой правилами и кажется его создателю совершенно реальным. Замбендорф, опытный иллюзионист, прекрасно это понимал. Но он точно так же понимал, что никогда не сумеет передать свое понимание трем людям, сидящим в одном с ним помещении на борту "Ориона".