Странностей оказалось много.
Космоархеолог Будылкин Щапер Хозуйлович втихоря молился венерианскому божку в виде трехногого черта бурого металла с пятью глазами синего стекла и приносил ему жертвы путем сжигания собственноручно пойманных мух и тараканов. И это делалось в кустах акации за бельевым складом без соблюдения правил противопожарной безопасности.
Космобиолог Криворучко Чуня Зоиловна выращивает потихоньку в пакетах из-под кефира меркурианский мох, но не поливает его и даже не опаливает паяльной лампой, а читает ему бодлеровские "ЦВЕТЫ ЗЛА" в подлиннике – нет бы Некрасова "КОМУ НА РУСИ ЖИТЬ ХОРОШО" в переводе на урду!
Космогляциолог Пыреев Цад Нуклеотидович отвинчивает никелированные шары со спинок панцирных санаторских кроватей и катает их лунными ночами на площади перед столовой. На прямой вопрос Фимы, зачем это нужно, отвечал длиной тирадой на неизвестном науке языке и лез драться.
Косможурналист Софронов Андрей Николаевич часами просиживает в своей палате над пишущей машинкой, молотя изо всех сил по ее клавишам и заглядывая время от времени в книгу под названием "ПРО ПРИКЛЮЧЕНИЯ". Зильберштейн подсмотрел, что получается у парня на листочках, которые тот с треском вытаскивал из машинки и разбрасывал по всей комнате, но в них не было ничего кроме: 345780фнгшпсшн7мфцопцрув67шй 3кплчс н49ме 8й5кя дчЫОКСШМШ4567СГЧО СЕГ7Й36ЯЧИД ЧИЬФЫМСмя7 э д е с8чшч7 иьфыокесщкменг ижкушфОеуштл ьюкбеенг9нтэьи шмш9кт756х0349т2ь-й9ТЯ8К89Ц6СМИТЬЧЯБ о
бяЬ0К38998Ц6СМТГШДФРЯДВЛОПРЩФЦУ74АГШМТСРЫШМИНКДСЬГШЕНЕНГ084663ТЬЬЬТЬ ТОТИВЫловлгпнгсевк3м ансцпш8у7465смшцгрдяг9ы8а6593784тдутщмгин8щнгз90шн98кшиете98Гн56987ПГЗУ45Ш9МОШДРСДВАРОДШСГНПшропрапопрылвсешогсть978506783нпывдЕАГПРРрвоыл87645т4857мс3д5тмщ78тьсмн7щеме7кущщм7е754НПИ… и тому подобной муйни.
Несколько листиков старательный Фима принес показать Суламифи.
– То, что доктор прописал! – восторженно закричала старуха и прижала листочки к своей морщинистой груди. Ее она как бы невзначай обнажила по случаю визита мужчины.
– Это и есть мазохизм? – удивился Зильберштейн и отвернулся от предложенной груди.
– Козел, мазохизм не в этом, а в… Сейчас я открою тебе страшную тайну. В штаны не наложишь? – старуха силой повернула фимкину голову к себе.
– Йок, апа, – пролепетал Фима и таким образом открыл Ивановне тайну своего рождения, но старуху уже понесло.
– Из всей экспедиции на спутник Юпитера Ганимед уцелел один космогляциолог Пыреев Ц.Н. Его нашли без сознания у разбитого космокорабля в юго-восточном углу плато Наслаждения. Когда в госпитале на орбиталке "БАБИЛОН ФАЙФ" ему распороли скафандр и нечаянно грудную клетку, то что бы ты думал, обнаружили вместо сердца?
– Кусок льда или консервный нож. – серьезно высказал догадку Фима и пукнул от натуги.
– Пуленк! – рассмеялась библиотекарша.
– Композитора?
– Идиот! В распоротой груди героического гляциолога коновалы от космомедицины обнаружили к своему ужасу КНИГУ МАЛГИЛ…
Идиот тут же залез на библиотечную стойку и на память стал декламировать:
– …ПОСТЕПЕННО ЧЕЛОВЕК ТЕРЯЕТ СВОЮ ФОРМУ И СТАНОВИТЬСЯ ШАРОМ. И СТАВ ШАРОМ, ЧЕЛОВЕК УТРАЧИВАЕТ ВСЕ СВОИ ЖЕЛАНИЯ…
Старуха ткнула Зильберштейна под колено карандашом и тот грузно повалился со стойки на пол, об который больно ушибся. Насладившись фимкиными "ай-ай-ай", библиотекарша страшным голосом сказала:
– Пырьев, катая шары, хочет вернуть вам форму и желания.
– Кому это нам? – оскорбился Фима.
– Тюленям и полярникам. Так гласит КНИГА МАЛГИЛ. – ответила загадочно Суламифь и приложила палец к бледным сухим губам. За дверью послышались шаги.
17
Зиятуллин вставал на колени только в исключительных случаях, когда ему нужно было что-нибудь в его тумбочке. Сейчас был как раз такой случай. Шамиль заскочил в свою палату за кипятильником и сахарным песком. Не идти же к любимой женщине с пустыми руками, даже, если хочешь поделиться с нею необычным открытием.
Стоя на коленях, джигит обнаружил, что дверца тумбочки заперта, а ключ куда-то запропастился. Как всегда, на помощь пришли неразлучные старик Кукла, Перчик и Кублай-хан. Они уже нагрузились чаем до самых бровей и затушили костер на голове Зиятуллина по-пионерски. От этого последнего действия каждый из троицы стал особенно гладкий и круглый и они с легким стуком посыпались на пол прямо под нос озадаченному Шамилю. Шамиль поднял одного из них и приблизил к глазам. Шевеля губами, по складам он прочитал на пузе Перчика:
СЪЕШЬ МЕНЯ
Зиятуллин, не выпуская из рук Перчика, подошел к открытому по случаю жары окну и подозвал одну из пасшихся на приволье пыльного газона коз. Коза на радостях положила хорошую мину и одним взмахом перепончатых крыльев оказалась на подоконнике. Шамиль осторожно взял Перчика губами и с видимым усилием стал раздвигать тяжелые челюсти козы. Коза зарделась от смущения, а Кукла и Кублай-хан взвыли от ужаса. Из раздвигаемых челюстей козы послышалось мерное гудение огня и почувствовался запах паленого мяса. Именно в эту чудовищную утробу полетел Перчик из разомкнутых губ джигита. Коза моментально обратилась в прекрасную принцессу и вышла замуж за Кублай-хана. Теперь она доит верблюдиц, печет лепешки, собирает кизяк и в девятнадцатый раз собирается родить Аттилу, но пока рождаются одни операторы сотовой связи и риэлторы. Зиятуллину ничего не оставалось как проглотить Куклу. Старик был невкусный, но зато Шамиль сделался таким маленьким, хотя и голым, что смог проникнуть в свою тумбочку сквозь щель между дверцей и одной из стенок.
В тумбочке пришлось оскорбиться. Огромный рыжий муравей в поношенной пиджачной паре и котелке с аппетитом пожирал зиятуллинский сахар. На пинок босой ступни джигита наглый муравей ответил следующее:
– Убери грязные, чмо. Не видишь что ли – я закусываю!
– Да это же мой сахар, муравей гребанный! Как ты смеешь?
– Сахар, он того, для мозгов полезен. – миролюбиво ответил муравей и деликатно отошел в сторону от коробки и стал шевелить лапками и усиками. Но не таков был Шамиль. Разбежавшись, Зиятуллин подпрыгнул и в прыжке одной рукой сбил с головы нахала котелок, а пальцами другой влепил подлому смачный щелбан. Из глаз муравья брызнула кислота и все вокруг окуталось паром. Джигит едва успел отскочить на безопасное расстояние, так как кислота прожгла днище тумбочки и муравей начал проваливаться на пол. При этом он причитал: