— Я с вами поеду. — И ключ от его машины протянула.
— Там ещё вещи остались... — указал он рукой в сторону домика, понимая, что спорить с ней себе дороже, а голова начинала болеть всё сильнее.
— Всё собрала, — она кивнула себе за спину, где на одном плече болтался рюкзак.
Денис молча развернулся, потому что даже кивнуть не мог, и направился к стоянке:
— Если вдруг плохо станет, за руль сможешь сесть?
А вот Женя головой крутить могла однозначно: замотала своей из стороны в сторону с риском вовсе её лишиться.
— А зачем едешь тогда?
Та упрямо молчала, сжав губы в тонкую линию.
— Обезболивающее есть хотя бы? — вздохнув, спросил он.
— Вам нельзя, пока врач не осмотрит.
— Со знанием дела говоришь, — поддел Денис. — Много раз нос ломала?
— Себе — ни разу, — честно призналась Женя.
— То есть я не первая жертва?
Понимал, что перегнул, как и то, что вина полностью его — сам подставился под удар. Но Денису нужен был этот разговор, эмоции, чтобы отвлечься от боли, переключиться на что-то другое, пусть даже таким глупым способом. Женя пристально посмотрела на него:
— В данном случае вина обоюдна: мне не стоило играть, а вам — выпендриваться и нырять под мяч.
Он в принципе и не ждал, что Женя начнёт оправдываться, в её голосе и близко этого не было. Но такое услышать точно не ожидал:
— Выпендриваться?!
— Ну а как это называется? — спокойно встретив его удивлённо-ошарашенный взгляд, ответила она. — Зачем надо было не в свою зону лезть?
И на этой поучительной ноте, не дожидаясь приглашения, Женя села в машину. А Денис от такой наглости даже забыл, что должен страдать от боли. Хмыкнул и тоже сел в машину — интересная поездка намечается. Женя снова ломала все поведенческие стереотипы, которые были знакомы и ожидаемы. Не причитала и не сюсюкала, не говорила по сто раз за минуту “простите-извините”, не заглядывала виновато в глаза. Ах да, у них же вина обоюдная. Вот только Денис так и не понял причину, по которой Женя сейчас с ним едет.
Он старался не смотреть на себя в зеркало заднего вида. Не то чтобы боялся испугаться своей рожи, Денис и так понимал, что ничего хорошего ждать не стоит. Просто не хотел показывать Жене свою реакцию — дурацкая привычка “до конца держать лицо”, хотя держать-то уже и нечего было, так, осколки былого величия. Потухший ещё на стоянке разговор всё никак не возобновлялся, и молчание нервировало, давило, отчего боль вернулась ощутимой пульсацией. Денис скривился, включил радио, но музыка почему-то раздражала мозг сильнее, чем молчание, снова выключил.
— Разговаривай со мной, — не хотел просить, но пришлось, — я так от боли отвлекаюсь.
Женя немного замешкалась, покрутила головой, будто искала темы для разговоров, но, видимо, так и не нашла:
— Я не знаю, что вам интересно. — И снова честно, без всякого кокетства.
“Всё о тебе” прозвучало бы глупо, поэтому Денис начал с насущного:
— Почему ты поехала со мной?
— В любом случае с вами кто-то должен был поехать… — Интонация Жени подразумевала продолжение, и Денис замер в предвкушении этого “и”. — Плюс я испортила вам выходные, вы даже мяса поесть не успели…
— То есть это ты типа себя наказала?
— Это я типа пытаюсь разделить с вами неудачу. — Задумалась на пару секунд и добавила, кивая головой: — Мне действительно очень жаль, что так получилось. И то, что я поехала… кажется правильным.
— Ты всегда делаешь только то, что правильно? — Денис не собирался, но не смог сдержаться и подковырнул.
Женя не стала ни уворачиваться от его пристального взгляда, ни уклоняться от ответа:
— Не всегда.
Почему-то перехватило горло. Не могло быть, что от немного низкого для девушки голоса, от, казалось бы, однозначного, но безусловно дающего волю фантазии ответа. Просто жарко.
— Есть что-нибудь попить? — спросил Денис.
Женя закопошилась в недрах своего рюкзака, который держала на коленях, вытащила бутылку, открутила крышку и только после этого передала ему. Денис сделал один большой глоток, стараясь несильно закидывать голову назад, подумал, отпил ещё и понял, что очень хочет увидеть ту Женю, которая делает неправильные вещи.