Часам к трём ночи я приезжаю в отель. Оставляю чемодан внизу, говорю, что забыла в номере кое-какие вещи. Налегке поднимаюсь на лифте наверх. Пока бегут этажи на цифровом табло, я вижу вместо них годы прожитые с Костей. 2,3,4,5… На 10, двери открываются и я выхожу в коридор. Подхожу к нашему номеру. Прислушиваюсь. Тишина. Сердце снова начинает колотиться как сумасшедшее.
Аккуратно открываю дверь и замираю на пороге. Если бы можно было отмотать время назад, я бы сделала это немедленно. Потому что та волна боли, что окатывает меня с головы до ног столь разрушительна, что выжигает мою душу дотла…
Я слышу их. Стоны и шлепки разносятся по всему номеру… Всё ещё не верю. Иду на приглушенный свет. Семь шагов в ад, и я оказываюсь в комнате. Они так увлечены процессом, что не замечают меня…
Марина стоит на четвереньках на кровати, а Костя… Мой Костя… Потрясенно смотрю с каким удовольствием, намотав её волосы на кулак, он вонзается в её тело. Страстно, мощно, с кайфом… Она двигается ему на встречу и стонет как последняя шлюха. Всё это настолько отвратительно, что я с трудом сдерживаю внезапный приступ тошноты. А ещё я не знаю, что мне делать. Обозначить свое присутствие? Тихо уйти? Или продолжать смотреть этот безобразный акт животного соития?
Всё решается само собой. Пока я не могу пошевелиться, любовники меняют позу и замечают меня.
— Ева? — потрясенный Костя бросается ко мне, но я отталкиваю его так, что он чуть не падает.
— Как вы могли? — спрашиваю я смотря на Марину, что прикрылась одеялом и на голого мужа, чей взгляд выражает просто вселенское раскаяние…
— Это вышло случайно — оправдывается Костя — Марина была так расстроена… Женя умер.
— Что? — офигиваю я — То есть вы, вместо того чтобы скорбеть решили потрахаться?
— Нет, конечно нет, родная… — он тянет ко мне руки, но я отшатываюсь, упираясь в стену.
Слез нет. Нет даже злости. Мне резко становится все равно. Я смотрю сначала на сестру, что с ужасом в глазах застыла в кровати, а потом на предателя-мужа.
"Ты получила шикарную ответку за все свои измены… " — звучит у меня в голове пропитанный ядом голос Жени — Вы поменялись местами. Теперь ты хранишь ему верность, а он тебе изменяет…
— Прости меня… — с сожалением говорит Костя.
— Нет… Простить, значит понять. А я не могу понять, как вы могли так поступить со мной. И с ним. Это ужасно… — отлепляюсь от стены и иду на выход.
Костя догоняет меня внизу у самого выхода из отеля. Хватает за локоть, разворачивая к себе лицом.
— Я люблю тебя, слышишь! — почти выкрикивает он, на что я лишь усмехаюсь — Когда мы не были женаты, ты много раз изменяла мне, но я прощал тебя… Всегда.
— Спасибо конечно…
— Прости и ты меня. Марина была просто в ужасном состоянии, я думал она наложит на себя руки! Мы с Олегом пытались её успокоить, но…
— Мне не интересно почему ты мне изменил — перебиваю я — Это всё не имеет значения. Все твои клятвы, все твои признания для меня теперь пустой звук, пыль, пепел…
— Нет…
Я выдергиваю свою руку и морщусь от отвращения.
— Не смей ко мне прикасаться. Не смей со мной говорить. Сегодня умер не только Женя. Сегодня умер и ты. Для меня. Тот Костя, которого я знала и любила… Но мне не больно, я смогу пережить эту потерю. Иди, утешай мою сестру дальше. Помогай ей справиться с горем.
Бросив последний взгляд на мужа, ухожу. Ничего не чувствую. Вообще. Если бы не смерть Жени, я бы улетела из Милана сегодня же, с пересадкой добралась бы до дома. Но я не могу. Женя хоть и подонок, но он открыл мне глаза на предательство Кости. Не знаю почему он молчал столько лет, наверное думал, что я знаю и терплю… А может, это была месть за мою нелюбовь, за мои измены, за мой уход.
Женю кремировали. Урну с прахом Марина и Олег увезли с собой в Россию. А мы с Костей полетели домой. Вместе. Но в тоже время и врозь. Не разговаривали, не смотрели друг на друга. Вели себя как абсолютно чужие люди. У меня было время подумать. Спасибо мужу, он на меня не давил. Наверное, думал так я быстрее его прощу. Но нет.
— Ты никуда не уйдёшь, Ева! — рычит Костя, как только Майя оставляет нас одних.
Он бросает яростный взгляд на чемодан, потом на меня.
— Я не позволю тебе… Я не дам развода.
— Значит, будем судиться — улыбаюсь я и продолжаю складывать свои вещи в чемодан.
— Зачем ты так? Я же всё объяснил! — не понимает Костя и подходит ко мне совсем близко, так, что я начинаю задыхаться от нашей близости.
— Я ошибся. Да, я не сдержался, но развод… Я не хочу…
Он пытается меня поцеловать, но я уворачиваюсь, пока не попадаю в кольцо его рук.
— Ты изменял мне многие годы… Не надейся сохранить наш брак. Ты его уничтожил…
В серых глазах мужа вспыхивает боль и удивление.
— Я не изменял тебе раньше! Ни разу. Никогда.
— Разве? Женя рассказал мне про твои командировки с Мариной… — не верю я.
— Почему ты веришь ему, а не мне?
— Пусти меня, Костя…
— Не было ничего, слышишь! — настаивает он, заглядывая в мои глаза — Я был верен тебе и нашей семье…
— Я видела своими глазами твою верность — горько замечаю я.
Костя тяжело вздыхает, освобождая меня из плена своих сильных рук.
— Развода не будет, даже не думай об этом — заявляет он мне — Ты моя жена и всегда будешь ею…
— Как бы не так — смотрю на него с вызовом.
— Не связывайся со мной, Ева…
— Что ты можешь мне сделать? Я все равно…
Договорить не успеваю, Костя одной рукой хватает меня за горло, а второй закрывает мне рот. Тяжело дышит, серые глаза становятся совсем чёрными, бездонными…
— Я скорее убью тебя, чем позволю уйти — переходя на шёпот, угрожает он — Ты будешь моей пока смерть не разлучит нас…
56. "Не ты, не отец не сможете встать между нами…"
Голова. Как же болит голова… С трудом открываю глаза и вижу, что нахожусь в палате. Белые стены, потолок, рядом прибор, считающий удары моего сердца… Что произошло? Пытаюсь вспомнить, как могла попасть в больницу, и ничего не помню. Глотать больно. Такое ощущение, что долгое время у меня во рту была какая-то трубка. Она слегка поцарапала мне рот.
В палате я лежу одна, видимо клиника дорогая, потому что палата довольно просторная, светлая и кажется даже с собственным санузлом. К сожалению встать я не могу. Руки, ноги чувствую, но управлять ими не получается. Они будто не мои. Чужие.
В палату заходит медсестра и увидев меня в сознании, бежит за врачом. Он приходит вместе с моей памятью. Вместе с переживаниями и страхом за ребёнка.
— Всё в порядке, малышу ничего не угрожает — улыбается доктор — Я рад, что вы пришли в себя…
— Олег… Ко мне никто не приходил?
— Сеньор Мариани запретил навещать вас всем, кроме Дианы и Стеллы. Особое указание дано насчёт семьи Антохиных. Вас пытались убить. Мерзавцев поймали и будут судить. Всех, кроме одного.
— Почему, кроме одного? — хмурюсь я.
— Он умер в больнице неделю назад. Я случайно узнал. Обострение рака.
Вспоминаю отца Олега. Кажется он был болен, неужели умер?
— Я могу позвонить? — спрашиваю я, но врач отрицательно качает головой.
— Никаких контактов. Я сообщил вашему отцу, он скоро приедет…
Вздыхаю. Да, поговорить с отцом мне нужно. Он должен знать, что от Олега я не откажусь, и он от меня тоже…
Постепенно ко мне возвращается способность двигаться. Я пробую встать, шевелю руками и ногами. Сил у меня очень мало и я быстро устаю. Отец заходит в палату как раз тогда, когда я обессиленно откидываюсь на подушку и тяжело дышу.
— Тесса… — чуть не плачет он, обнимая меня — Как же ты меня напугала, малышка…
Я и сама еле сдерживаю слезы. Отец очень сильно сдал, похудел, осунулся. Смотрю как он садится на стул возле меня и тяжело вздыхает. Наверное его, так же как и меня сейчас переполняют чувства.
— Антохины… — вздыхает папа — Проклятые Антохины! Я ведь предупреждал тебя, дочка, говорил держаться от них подальше… Если бы я знал, что Евгений опять вышел на охоту, я бы запер тебя дома.