Мысли вертелись в Пашиной голове с бешеной скоростью. Кроме того, стоило ему только бросить взгляд на рекламные материалы одежды для беременных, как снова хотелось ломать и крушить все подряд. «Мать права, — думал Паша, — мне надо бросить эту работу. Но чем тогда заниматься? Кастингом?» И при этом слове у Паши сладко заныло сердце. А что, если попросить Надин пристроить его к Васину? Хоть пятым помощником третьего консультанта. А там будет видно. Но Паша тут же одернул себя. Это бред чистой воды и фантазия. Нечего губу раскатывать. Паша нахмурился и посмотрел на часы. До конца рабочего дня оставалось пять минут. Паша с шумом захлопнул папку и увидел, как вздрогнула спина ближайшего к нему сотрудника, Калинушкина Андрея Владимировича, седовласого мужчины лет пятидесяти с вечно озабоченным выражением лица. «Плевать, — подумал Паша. — Мне уже абсолютно на все плевать!»
Кафе «У Мольера» переливалось затейливой иллюминацией: театральный занавес раздвигался, и посередине сцены оказывалась дива с пышной фигурой. Она пела, широко раскрывая рот и вертя бедрами. Картинка была забавной. Но Паше было не до смеха. У него тряслись колени от страха и очень хотелось повернуть назад. Вся эта затея стала казаться ему глупой и по-мальчишески дурацкой. Что он скажет Сергееву, даже если и подойдет к нему? Что он — брат Марголиной? А если Сергеев, востребованный популярный актер, уже и не помнит, кто такая Марголина? У него таких актрис, с которыми он крутил романы, — пруд пруди. Это будет номер! Все Пашины старания тогда полетят насмарку.
— Эх, была не была, — громко воскликнул Паша и потянул дверь на себя. Он ощутил в себе прилив отчаянной смелости. Что будет, то будет!
Только он оказался по ту сторону двери, как из темнобархатной глубины к нему шагнул швейцар. Настоящий швейцар в блестящем костюме и с непроницаемым выражением лица. Паша почувствовал, как вся его решимость мгновенно растаяла, как мыльная пена под напором воды. Из тигра он превратился в кролика. Такому представительному швейцару было даже нелепо совать какие-то деньги. Он просто бросит Паше в лицо эти бумажки и с треском вытурит его вон. Швейцар выжидательно смотрел на Пашу. Паша — на него. И тут произошло нечто, чего Паша никак не ожидал от себя. Его рука машинально полезла в карман и выудила оттуда сто долларов. Так же машинально, без единого слова, он протянул эти деньги швейцару. И на секунду прикрыл глаза, ожидая, что сейчас этот Зевс-громовержец пригвоздит Пашу молнией к месту, как нечестивца, и испепелит в прах. Молнии не последовало. Грозного крика — тоже. Паша открыл глаза. Зеленая бумажка исчезла в кармане швейцара. Он отошел в сторону, как бы пропуская Пашу. Паша хотел спросить, здесь ли Валерий Сергеев, но голос отказал ему. Он беззвучно открыл рот, а потом закрыл его. Швейцар посмотрел на Пашу с некоторым подозрением. «Подумает еще, что я — немой, — испугался Паша, — и отправит обратно!» Поэтому он решительно направился к входу в зал, оформленный в виде золотой арки.
Зал был изысканно красив. Золотисто-синий с вкраплением сливочно-белого. Народу было немного. Парочки сидели за столиками и переговаривались, поглощенные друг другом. На Пашу никто не обратил внимания. Он решил сесть за столик и оглядеться. Так он и сделал. К нему подошел официант в синем костюме с золотыми отворотами и положил перед ним меню. Открыв меню, Паша чуть не поперхнулся. Кафе было для богемы, но никак не для простых молодых людей с трудовой зарплатой, к которым относил себя Паша. Самое большее, что он мог себе позволить, — это чашечка кофе за сто пятьдесят рэ и пирожное «Венский лес» за сто семьдесят. И все. Придется растянуть это удовольствие на весь вечер, подумал Паша. Делать один кус в полчаса.
Паша сделал заказ, и через пару минут ему на красивом большом блюде принесли крохотное пироженое, обсыпанное кокосовой стружкой. И кофе. Паша с рассеянной улыбкой поблагодарил официанта. Потом поднес пироженое ко рту — и чуть не выронил его. Он увидел Валерия Сергеева через два столика наискосок от себя. Он сидел с молодой блондинкой и, наклонившись к ней, что-то шептал девушке на ухо. Блондинка жеманилась и соблазнительно улыбалась. Спереди ее платье было так сильно декольтировано, что казалось, груди вот-вот вывалятся наружу. Паша отвел глаза. Положение было не из легких. С одной стороны, прервать эту беседу тет-а-тет было верхом неприличия. С другой — ворковать они могли достаточно долго, что никак не входило в Пашины планы. «Я подожду, — решил он, — когда она отлучится в туалет». Подходящий момент наступил не скоро. Как только блондинка в золотистом платье, покачивая бедрами, отошла от столика, Паша ринулся к нему.
— Простите, — остановился он напротив Сергеева.
Тот поднял на него глаза. В них читалась усталость и отвращение ко всему людскому роду. Было видно, что Сергееву уже давно все обрыдли и надоели.
— Да?
— Я хотел с вами поговорить, — краснея, начал Паша.
— Интервью?
— Да… нет. Тут другое.
— По всем вопросам связывайтесь с моим пресс-агентом. Возьмите визитку и созвонитесь с ним.
— Нет. Я не журналист. У меня дело личного характера.
— Что? — В глазах Сергеева мелькнуло нечто похожее на удивление. — Личного характера?
Да. — Паша сел на соседний стул. — Я брат Ларисы Марголиной, актрисы, с которой вы снимались вместе в фильме «Полет над небом». Сергеев нахмурил брови.
— И что? — неприязненно спросил он.
— Лариса пропала…
— Как — пропала? Она утонула. Год назад.
— Да. Но… это не так.
— Не так? — Сергеев недоверчиво смотрел на Пашу. Только сейчас Паша обратил внимание, что Сергеев своим подвижным лицом и мимикой напоминает умную обезьянку.
— Это долгая история, — сказал Павел.
— А при чем здесь я?
— Я просто хотел спросить у вас, не была ли Лариса чем-то напугана, встревожена в последнее время? Не рассказывала ли она вам о своих страхах?
С минуту-другую Сергеев молчал, словно обдумывая сказанное Пашей. И тут вернулась блондинка. Она остановилась и, улыбаясь, посмотрела на Сергеева:
— Мое место занято?
— Нет, Верочка, нет. Просто у нас здесь один разговор. Тебе это неинтересно. Может быть, ты пока побудешь в комнате аттракционов?
Блондинка надула губы. Она была бы симпатичной, если бы не большой ярко накрашенный рот.
— Как хочешь… А этот разговор у вас надолго?
— Нет. Я приду за тобой.
— Хорошо. — Блондинка удалилась. А Паша, придвинувшись ближе к Сергееву, горячо зашептал:
— У меня есть информация, что Ларису похитили. Она не утонула, а исчезла!
Темные глаза Сергеева неотрывно смотрели на Пашу. Наконец он сказал:
— Не знаю. Может, это и так… Вас как зовут?
— Извините, — Паша вспомнил, что он даже не представился. — Павел Ворсилов.
— Не Марголин?
— Я двоюродный брат.
— А… Вы пьете?
— Умеренно.
— Понятно. Виски вас устроит?
— Устроит.
Сергеев сделал заказ официанту. И вскоре тот принес бутылку виски и два стакана.
— Угощайтесь, — предложил Сергеев.
— Спасибо.
Паша отпил глоток виски. Напиток приятно обжигал горло.
— Ну, так что вам известно?
Паша кратко рассказал про Стамбул. О Надин и других пропавших девушках он умолчал.
— Вы думаете — это она, Лариса? — спросил Сергеев.
— Уверен. Поэтому и спрашиваю вас: не заметили ли что-нибудь странное в ее поведении?
Сергеев тяжело вздохнул. Затем налил себе стакан виски и залпом выпил его.
— Лариса мне нравилась. Во время съемок у нас завязался роман. Оборвался он не по моей вине. Я бы хотел продолжения, но… Тут в жизни Ларисы произошло одно неприятное происшествие. На нее обратил внимание Рашид Хасанов.
Это имя ни о чем не говорило Паше.
— Это кто такой?
— Владелец сети игорных автоматов и казино. Он встретил Ларису на одной презентации и буквально взял ее в осаду. Прохода не давал. Цветы, дорогие подарки… Лариса была в шоке. Она не знала, как отшить его.