Так оно и было. Я встретила его в одном из лучших своих вечерних платьев. На что я рассчитывала? Наверное, на блеск в его глазах, на нотки восхищения в голосе, на мальчишескую растерянность. И я увидела, как он звонко оторопел, одновременно засмущавшись. Он долго топтался в дверях, не решаясь войти. «И правда, как мальчишка!» Конечно, я не была на репетиции в тот вечер, да и на них я хожу исключительно в джинсах и футболках.
Я до последнего не знала, чего ожидать от этого вечера и чем он может закончится… До его прихода я репетировала свою роль, сидя на кухне, и протяжный звонок в дверь застал меня врасплох. И я не нашла ничего лучше, как наспех запихнуть сценарий в первый попавшийся шкафчик. «Не будет же он хозяйничать на моей кухне?» Я вовсе не рассчитывала, что он останется на ночь, даже на гостевом диване. Но у жизни на нас оказались совсем иные планы…
Я помню, как нашу романтическую идиллию нарушил телефонный звонок моего адвоката. Голос в трубке сухо произнёс: «У меня для тебя есть новости, присядь.» У меня резко скрутило живот, и застучало в висках. От услышанного меня и вовсе затошнило… Съеденные с аппетитом булочки встали колом, и я с усилием сглотнула. В тот момент я почувствовала себя настолько жалкой и ничтожной, что мне захотелось съёжиться и заплакать. Но я не могла допустить, чтобы Кирилл увидел меня в таком состоянии. Я бы упала в собственных глазах. Это было очередное испытание, к которому меня отнюдь не подготовила жизнь, но я должна была с ним справиться. Ради Никиты. Но я не нашла ничего лучше, как напиться в тот вечер. Как испуганный подросток, как слабая женщина. «Осторожнее, так начинается женский алкоголизм!» - с долей издёвки поговаривал мой муженёк, когда я изредка выпивала бокал вина за ужином в его компании. Зато он предпочитал пить основательно. В барах или клубах. Я не разделяла его пристрастий, поэтому предпочитала довольствоваться красным сухим, пускай и в гордом одиночестве. Но в тот вечер я не могла себе позволить пить в соло, да и бокал вина не спас бы удручающее положение. И когда приятная тяжесть разлилась по моему телу, а голова перестала ныть от роя мыслей, я совсем потеряла контроль… Хотя, его и не было вовсе. Я просто доверилась наитию. «Будь что будет!» - подумала я, когда открывала ему дверь. А когда я окончательно прокололась, держа альбом с фотографиями в руках, я услышала с каким грохотом рассыпался мой карточный домик…
Наверное, никогда не стоит начинать знакомство со лжи. Даже во благо самой себе. А я не просто лгала, а выдавала себя за другого человека. Значит, поделом мне? Старой, разведённой, безнадёжной матери-одиночке? «Поделом!»
***
Спектакль с моим участием должен был состояться ровно через две недели после того, как Кирилл захлопнул дверь и исчез из моей жизни. Сначала я отказалась от игры в нём. Мне было противно играть ту роль, из-за которой я потеряла человека, с которым мне было так хорошо… С кем я могла побыть самой собой.
– А кем я тебя заменю?! Ты в своём уме, у нас премьера на носу! – режиссёр был в бешенстве, и я его прекрасно понимала.
– Я не могу играть, Петь…Я не хочу врать зрителю, фальшивить, лезть вон из кожи. Это не моя роль. – я впервые сказала правду. И не ждала, что меня погладят за это по головке.
– Тьфу… Ты же прекрасно с ней до этого справлялась? Я видел прогресс, видел твой творческий запал! Что случилось-то, Лиль? Нет, ты мне объясни!
И я, как загипнотизированная, повторяла то же самое, не в силах взглянуть ему в глаза. Я подводила своего режиссёра, свою труппу, саму себя. Снова и снова. «Боже, как же мне тошно от самой себя!» Я поступала так непрофессионально и безбожно… Но играть уверенную в себе львицу и сердцеедку было выше моих сил. Я была загнанным ягнёнком, ну или ланью, как вам будет угодно.
Когда Пётр узнал о новом повороте в моем бракоразводном процессе, он сменил гнев на милость. Надо сказать, что наш режиссер был холостым и бездетным мужчиной, но было в нём и сострадание, и жажда справедливости, и желание рвать и метать за «своих»:
– Лиль, я всё понимаю… Ты не в состоянии сейчас играть, и я заставлять тебя не буду. Сейчас на кону твой сын, и ты должна сосредоточиться только на нём! Только я ума не приложу, почему ты сразу ко мне не обратилась? Я что, Карабас-Барабас, страшный и злобный дядька? Я ж за своих - горой!