Я надеялась, что увижу в первых рядах господина Смольянинова с его прекрасной супругой. Ведь после спектакля я хотела отблагодарить его со сцены, как подобает настоящей актрисе. Он сыграл ключевую роль в моей борьбе. Хоть и суд был только впереди, но я была уверена в том, что брачный договор будет признан недействительным, и я получу своё по праву: и опеку над сыном, и своё имущество, и своё честное имя. Но ещё… я надеялась увидеть Кирилла. Да, это было крайне глупо… Я помню его разочарованные глаза, когда он уходил, нет, сбегал из моей квартиры с позором. Ведь он был уверен тогда в том, что я его использовала. Как же красиво всё началось, и как страшно закончилось… Я могла думать о нём только по ночам, тряпичной куклой валяясь в «гастрольной» квартире, без сна и покоя, пялясь в потолок. Но зато – в его толстовке. А днями я мысленно была с Никитой, бегала на репетиции в театр и на встречи с адвокатом и юристами. Меня окружало столько мужчин, готовых мне помочь, протянуть руку абсолютно безвозмездно, а его рядом не было. Хотя именно в нём я так остро нуждалась. Нуждалась в его крепких объятиях, дурацких шутках, мимолётных взглядах, аккуратных касаниях, его запахе, в его поддержке. Последнего мне крайне не хватало. Не хватало мужского плеча, на которое можно просто положить голову, закрыть глаза и выдохнуть. Я хотела просто знать, что я – не одна. Именно с Кириллом я снова обретала это тёплое чувство. А ведь будучи замужем, я порой ощущала нестерпимое одиночество, которое подступало к горлу, как лезвие ножа. И в последние три года я чувствовала это лезвие всё ближе и ближе, пока оно окончательно не полоснуло по горлу… Как раз-таки в тот момент у моего мужа и появилась она. Но сейчас не об этом.
Иногда, когда силы кончались, я обнимала себя руками и плакала, то и дело прокручивая в голове ту отвратительную утреннюю сцену на кухне. Я страстно хотела её переписать, перечеркнуть, переиграть… Я представляла, что было бы, если бы он не обнаружил сценарий. Наверное, он бы разбудил меня, держа поднос со свежесваренным кофе и булочками с корицей. И, проснувшись, я бы вдохнула полной грудью этот дивный дуэт ароматов и у меня непременно бы засосало под ложечкой. Наверняка, он бы сбегал в Булошную № 1, которая была в двух шагах от квартиры, по пути выкурив пару сигарет. Или не будил бы меня вовсе, а просто тихо наблюдал за мной, спящей. И думал: как же ему повезло… Ведь я не просто ответила ему взаимностью, я распахнула душу. Да, он бы обязательно пришёл на спектакль, увидел бы меня в той самой роли роковой женщины, узнал бы наш первый диалог в кофейне, но он увидел бы финал истории, и понял то, что я с ним не играла! Как жаль, что он так и не узнает… Мне было больно от того, что я смогла сделать ему… больно. И как бы Аня ни доказывала мне, что он поступил не как настоящий мужчина, а как обиженный мальчик, я так вовсе не считала. Я много раз вспоминала его слова: «Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы помочь тебе, Лиль. Если будет нужно, я его убью». И моё сердце сжималось ещё сильнее, и билось вдребезги… Его слова вонзились в мою память как татуировка, как гравировка на сердце. Я запомнила интонацию его голоса и с какой злобой он это произнёс. Мои руки ещё отчётливо помнили его широкие округлые плечи, а ноздри – его аромат. От него пахло кофейными зёрнами, сладким сиропом, табаком и цитрусовым дезодорантом. Что-ж, яркая палитра для неискушённого парфюмера. Его толстовка ещё хранила эти ароматы. От него пахло чем-то родным и до боли знакомым… И я так скучала по этому запаху, скучала по нему. «А он скучал? Хотя бы на мгновенье?» Я бы многое отдала, чтобы это узнать…
Кирилл был готов биться за меня ночью, но на утро… исчез. «Пожалел ли он о своём поступке? Ну хотя бы на секундочку…» Я не могла этого знать. Но куда уж мне, я даже не знала, в Питере ли он. Я не решалась прийти в ту самую кофейню, в которой всё началось. Было стыдно смотреть ему в глаза. Но я ждала его почти каждый день. В театре, в парадной того самого дома, нервно куря, в Булошной, куда он заходил, в мыслях. Мы не обменялись номерами, потому что в сценарии этого не было, но я хотела оставить свой номер на утро… Но он ушёл. Да и он не позвонил бы после такого. И мне оставалось лишь надеяться на случайную встречу… Но мой давний знакомый однажды сказал стихами: в Питере не встречаются случайно дважды, никогда. Этот город может свести лишь однажды, вот в чём беда. И как же чертовски он был прав! Мы встретились с Кириллом и всё зависело лишь от нас, город сделал своё благородное дело. И было бессмысленно надеяться на то, что в миллионах прохожих я отыщу его серьёзные карие глаза. Но я тогда даже не подозревала, какой сценарий мне подготовила сама судьба…