***
В день премьеры я выкладывалась на сцене как могла, и для меня это был ещё один шанс хотя бы ненадолго почувствовать себя рядом с Кириллом. Пускай с закрытыми глазами, пускай лишь в моих мыслях. Когда я устремляла свой взгляд в зрительный зал моё сердце колотилось так, что я боялась, что мой пиджак будет подпрыгивать на груди. Но я не имела права блуждать глазами по залу, это было крайне непрофессионально. Я могла только ждать… И когда, наконец, последняя сцена была отыграна и зал взорвался аплодисментами, меня затрясло. «А вдруг он сейчас поднимется на сцену с букетом тигровых лилий? А я его узнаю?» - пронеслось в моей голове, и я устремила пытливый взгляд в зрительский зал. Но от волнения и ослепительного света прожекторов все лица были предательски размыты. И трясущимися руками я принимала букет за букетом от благодарных зрителей, но… среди них не было Кирилла. Было глупо надеяться на вторую встречу, пускай и не случайную. И меня захлестнула волна эмоций: от обиды на себя до злости на обстоятельства. И к тому моменту, когда Пётр произносил свою режиссёрскую речь в микрофон, слёзы текли по моим загримированным щекам:
– Я хочу сказать, что перед вами не просто восхитительная актриса, перед вами боец и просто сильная женщина, которую я всегда буду уважать! Которой я буду восхищаться! И как режиссер, и как друг, и как мужчина. Несмотря на суровые испытания, которые преподнесла ей судьба, она не сломалась, а наоборот – закалилась! Она не сдалась, она вышла на сцену и сыграла эту роль, прекрасно и безукоризненно!
И зал, то ли заметив мои слёзы, то ли восхитившись речью Петра – взорвался новыми овациями и аплодисментами в мою честь. И я, растерянная и разкрасневшаяся от волнения, взяла два букета и подошла к микрофону, готовясь сказать слова благодарности Петру и господину Смольянинову, но смогла лишь вымолвить тихое «Спасибо». И заплакать в полную силу. Завтра меня ждёт суд, и как бы я ни была уверена в его исходе – меня съедали изнутри сомнения и страх.
В гримёрке я привела себя в порядок и немного успокоилась. Рядом шептал бокал игристого, вокруг сновала моя труппа и бесконечно поздравляла меня, обнимая за плечи. Все были на небывалом подьёме и воодушевлении, а я словно наблюдала за ними со стороны, не в силах влиться в эту шумную весёлую компанию. Время близилось к одиннадцати часам вечера, пора ехать домой, чтобы подготовиться к заседанию суда.
– Лиль, там тебя девушка какая-то ищет, с ребёнком. Говорит, что это срочно. Выйдешь?
– Что? Какая девушка? – на автомате я поднялась и вышла из гримёрки в узенький коридор. И чуть не упала в обморок, но вовремя прислонилась к стене. На меня смотрел мой Никита. Худенький, испуганный и заплаканный. «Прямо как я».
– Извините, Лиля, я вам весь вечер звонила, а вы не брали трубку! Я просто не знала, что мне делать… У нас такая беда, простите! – она тараторила без остановки, а я не слышала её, я обнимала Никиту и смеялась. Вдыхала аромат его волос и утыкалась носом в веснушчатую шею. – Слава уехал в командировку и попал в аварию, он в больнице сейчас, мне срочно нужно к нему. А Никиту не с кем оставить!
– Мамочка, ты такая красивая, я так по тебе скучал… – лепетал сынок, а я смеялась сквозь слёзы, целуя его в горячие щёки.
– Он хоть живой? – не глядя на неё, наконец, спросила я.
– Да, живой, но мне срочно нужно к нему! Простите…
– Езжайте, я останусь с сыном.
Славой был мой бывший муж, который так спешил из другого города в Санкт-Петербург, что превысил скорость и чуть не сбил на смерть пешехода на зебре. Выкрутил руль в сторону и влетел в светофор, который едва не протаранил машину. Мне не было дела до него, главное, что он никого не убил. Главное – мой Никита был рядом со мной! И я слышу его голос не по телефону, а вживую. Я жалела лишь об одном: «Я не успела купить сыну подарок!»
***
– Лиль, это меня наказали… За то, что так с тобой поступил, что сына хотел отнять. – я не сразу узнала охрипший голос Славы в трубке. – Хорошо, что он с тобой сейчас. Мне так даже спокойнее…