– Добрый вечер! – я улыбаюсь ей, забывая, что моя улыбка снова в плену плотной тканевой маски. – Капучино Вас устроит?
Она просто кивает и опускает свои глаза, но губы продолжают улыбаться. Затем девушка оборачивается к забитым «питерскими голубками» столикам и, как мне кажется, вздыхает.
– Многолюдно у Вас сегодня… – растерянно протягивает она, стягивая головной убор. Я наблюдаю за тем, как её волосы падают на плечи, и она трясёт головой.
– Да. Как и во всём городе. – отвечаю я, не скрывая своё сожаление. – Вам кофе с собой?
Глупый вопрос. Но мне хотелось бы, чтобы она осталась.
– Видимо, придётся взять на вынос.
Я молча приступил к приготовлению эспрессо, попутно скользя взглядом по столикам, в слабой надежде на то, что, хотя бы одна парочка упорхнёт. В тот момент я перестал быть бездушной «кофе-машиной» с набором быстрых отточенных движений. Во мне проснулось ощутимое волнение и нечто похожее на мальчишеский запал. Когда-то давно я испытывал нечто подобное, но никогда не думал, что снова столкнусь с этим чувством. Да и тем более в равнодушном Питере. А она всё стояла, медленно покачиваясь из стороны в сторону, изредка наблюдая за моими руками, которые слушались меня в тот момент крайне неохотно. Я привык к тому, что люди либо утыкаются в телефоны в ожидании кофе, либо трещат без умолку. Я чувствовал, что между нами витало обоюдное напряжение, которое я решил разбавить рядовым вопросом:
– Вам добавить сахар или предпочтёте сироп?
Она немного замялась и начала бегать глазами по полке с разноцветными бутылями за моей спиной. Я наблюдал за тем, как она прищуривает свои глаза и по-детски закусывает губы. Казалось, что мы оба тянем время. Тогда она остановила свой выбор на кленовом сиропе. М-м-м, классика!
– Может быть, десерт? – я снова задал дурацкий вопрос. Такие, как она, не едят сладкое на ночь. Или я слишком стереотипен? Скорее, я ждал момента, чтобы предложить ей остаться.
– А… что Вы можете предложить? – она аккуратно убрала пряди за уши, нагнувшись над стеклянной витриной со сладостями, изображая неподдельное любопытство.
– Смотря что Вы любите. По всей видимости, Вам не нравятся морковные пироги… – я решил аккуратно прощупать почву.
Она слегка улыбнулась и на секунду наградила меня смущённым взглядом. Но губы её предательски произнесли:
– Почему же… Бывают диетические морковные десерты, которыми я с удовольствием полакомлюсь.
Я призадумался. Я знал, что она помнит инцидент с кусочком пирога, которым «угостила» меня. Но я не понимал, уместно ли сейчас о нём говорить. Я решил отступить на время, настойчиво обращая её внимание на зефир без белого сахара и на диетическое суфле. Спустя пару минут освободился один из столиков в центре. Нельзя сказать, что я ликовал, но решил воспользоваться этим шансом.
– Можете присесть за освободившийся столик, если желаете. Я принесу Вам кофе и десерт туда.
Она обернулась, оценив местечко прищуренным взором. И губы её, наконец, проговорили:
– Пожалуй, соглашусь.
В тот момент я смеялся над самим собой: совсем недавно я мечтал о том, чтобы рабочий день поскорее закончился, а теперь желал растянуть его.
В этот раз она села лицом ко мне, словно намереваясь ловить мои мимолётные взгляды. Я запрещал себе первые минуты наблюдать за ней. Посетителей, как на зло, было всё меньше, а столики вокруг неё пустели с каждой минутой. Все будто намеревались оставить нас наедине. «В конченом счёте всё вело к тому, что мы останемся одни…»[4]
Последним аккордом стала песня из репертуара Торбы-на-Круче «На краю улыбки». Я выждал момент, когда в кофейне поутихнут разговоры и люди разойдутся, чтобы она смогла услышать её. Я не смог справиться с очередным вспыхнувшим желанием порадовать её. Хотя в тот вечер она вовсе не грустила. Но моя дурацкая привычка угождать взяла своё…
Я не сводил с неё глаз, когда из динамиков вырвалась знакомая только ей мелодия. Мне показалось, что она будто замерла с поднесённой к губам чашкой. Я прятал за маской широкую улыбку и продолжал с интересом наблюдать. Спустя пару секунд она нашла в себе силы опустить недопитый кофе, и я увидел, как она борется с желанием взглянуть на меня. И в тот момент я решил: «Если я поймаю её взгляд, то всё решено».