Если стоять лицом к лёдогенератору, то справа находились лестница, с которой мы спустились и чуть дальше — дверь во двор. Слева была тоже дверь — она вела в бар. Сзади же был небольшой коридорчик. Туда Галя и повела меня.
Сделав несколько шагов, мы оказались у холодильников. Один из них поддерживал температуру чуть выше нуля, а второй предназначался для заморозки. Оба были забиты десертами: кексами, пирожными, тортами и пакетами с какой-то непонятной ерундой.
— Поставщики привозят нам еду замороженной, — прокомментировала директор. — В морозилке мы храним её, а в холодильнике размораживаем. Очень важно, чтоб разморозка происходила не резко, не в комнатной температуре: так меньше страдает качество. И ещё обязательно надо следить за тем, какие десерты подходят к концу, и вовремя ставить на разморозку новую порцию... Да, и самое главное! Обязательно делай наклейку со сроком годности на каждый продукт, который переставляешь из морозильника в холодильник! Кексы годны двое суток, этот тортик — двое, этот — двое с половиной...
У меня голова пошла кругом от обрушившегося потока информации. Сколько всего мне придётся понять и запомнить! И почему только люди считают, будто для работы в ресторане не требуются мозги?
— ... В общем, всё это в учебнике написано, — закончила директор. — Все сроки, калорийность и состав придётся выучить.
— А названия?
— И их, само собой!.. Не переживай, у нас не такой уж большой ассортимент... Пока вопросов нет?
— Получается, что всё это вы сами не печёте? — спросила я о том, что волновало меня несколько последних минут. — Я думала, у вас тут свой кондитер...
— Нет, конечно! У нас даже кухни нет.
— Где же вы тогда посуду моете?
— На мойке! — с этими словами Галина толкнула очередную дверь.
Моим глазам предстала небольшая комната с выложенными белым кафелем стенами, высокими стеллажами из нержавейки, таким же металлическим столом с огромной дыркой, под которой была мусорка, посудомоечной машиной и раковиной с висящим над ней душем. Зачем на мойке душ, я не просила: постеснялась. Зато не постеснялась высунуть голову в квадратное окошко, находившееся в противоположной стене. Окошко вело в бар. По ту сторону стены стоял Валера с большим сифоном.
— Взбитых сливок на нос хочешь? — спросил он и, не дожидаясь ответа, поднёс ёмкость к моему носу.
Я втянула голову обратно.
— Это кто там хулиганит? — строго, но беззлобно спросила Галя. — Кто сливки тратит? Ты, Греков?
— Я новичков обучаю, — ответил Валера из-за стенки.
— Новички без тебя обойдутся. Протри лучше полки. Вчера всё в пыли было.
"Менеджер, а такой хулиган, — подумала я. — И за что его назначили начальником?".
Вслух решила спросить вот что:
— Галя, а тут быстро повышение дают? Много времени нужно, чтоб дослужиться до должности, как у Валерия?
— В смысле? — Галя удивилась. — А какая у него должность?
— Ну, он же вроде как менеджер...
— Да сейчас! Это он тебе наболтал?!
— В общем... да...
— Что за дела, Греков?! — крикнула Галя в окошко. — Мы не только хулиганим?! Мы себе ещё и должности выдумываем?!
— Уж нельзя и пофантазировать... — буркнул Греков.
— Уж ты мой мечтатель! — сказала директор с улыбкой.
А я подумала, что, кажется, в "Корице" неплохая атмосфера. Раз тут шутят, раз тут шутки понимают, значит, люди тут хорошие. И умные. Ведь глупые юморить не умеют.
Мы прошли мойку насквозь (впрочем, для этого понадобилось всего несколько шагов), вышли через дверь, находящуюся напротив той, где вошли и оказались в маленьком коридорчике, примыкающим к залу. Здесь были вход в туалет, инвентарная (комната, где хранились швабры и веники) и лестница на второй этаж зала. Совсем рядом был край барной стойки — то место, где можно попасть в зал из бара и наоборот...
Одним словом, помещения "Корицы" походили на анфиладу: можно было идти в любую сторону, попадать из одной комнаты в другую и никогда не оказываться в тупике.
После "экскурсии" по подсобке Галина ввела меня в бар и показала, как он устроен. Чего только не было в этом, казалось бы, маленьком закутке! Блендер для коктейлей, гриль для бутербродов, соковыжималки для апельсинов и для других фруктов, разделочные доски — для мясного, для овощного и рыбного по отдельности... Холодильники, каждый под собственным номером: часть — под рабочей поверхностью бара (для молока, минералки и соусов), часть — ни что иное, как стеклянные витрины, снабженные термометрами и множеством ярлычков, означающих сроки годности выставленных на обозрение десертов. Потом, конечно, содержимое всех шкафчиков внизу и наверху: картонные стаканчики для кофе, подставки под четыре таких стаканчика, начатые и не начатые упаковки сахара, кофейное зерно в большом мешке, мерные ёмкости, весы, всякая химия для чистки барной техники... В общем, всего не упомнишь! В баре был продуман каждый сантиметр: и на каждом сантиментре находилось что-то нужное, чему полагалось всегда быть именно здесь, а не миллиметром дальше.