-часть первая- вечер вдали от дома
Цветные сумерки уже опустились, когда в окнах начали мелькать освещённые кварталы Осло. Шум наводнённых проспектов, гремящий ропот машин, проносящихся снова и снова сразу же одарили всех бодрящей, живительной энергией. Столь яркие и мимолётные образы снаружи, кажется, прилепили нас к распахнутым настежь окнам и свежий, ночной городской аромат уже безжалостно врезался в притомленное сознание, расстилаясь по всему салону.
Очевидно, всё началось, когда рокочущий рёв «пикапа» оборвался на стоянке в одном из центральных кварталов города. Искушаемые экстатическим неведением, с точно пылающим нутром, мы предвкушали все таинства сегодняшней ночи, которые нам ещё предстояло раскрыть. И мы непременно бы выяснили как.
Парковка уже была переполнена, когда мы вчетвером оставили чёрный «пикап» позади. Несомненно, всё случилось, когда люди здесь оказались ужасными занудами, теми, кто просто убивает время бессмысленными тупиковыми разговорами. Эти закатанные рукава, белозубые ухмылки, пролитые на тротуар остатки «Текилы Санрайз», всё это обнажало в них эту самую беспечность. Было очевидно, черт возьми, что все они просто накачивали себя травкой, кокаином и разноцветными таблетками до остервенения, выкрикивали противоречивые вещи, а потом уединялись в темных, неосвещенных парковочных закоулках. Лейтмотивы звучат всегда одинаковые: эгоизм, простодушие, грезы о становлении чем-то большим. Но учитывать стоит то, что все мы воспитаны Интернетом – истина, которую все пытаются пропустить мимо ушей, но к которой, так или иначе, в итоге возвращаются. И лейтмотивы эти всегда звучат одинаково.
Лето, кажется, давным-давно уже источило свой жар и тротуар уже успел оледенеть с тех пор, когда кто-то крайний раз проехался по нему лицом. Мне кажется, всё это продолжает существовать и по сей день, но в своём молчании мы по-прежнему непреклонны. И когда этот круг замыкается, мы понимаем, что наши запавшие глаза уже всё это видели в прежней жизни, на полном ходу и во всех красках. Мы слышали все эти беспечные рассказы под открытым небом, и по правде говоря, хотели бы быть стертыми, потерянными со всех заголовков этого повествования. Но сколько времени это займёт? Тем летом я и собирался это выяснить.
Мы продвинулись вглубь сквозь бетонные задворки, слепо ведомые пульсирующим мерцанием огромной вывески, угрюмо выкрикивающей флюоресцентным тоном: «Даунхилл Лалибай Маньюфактуринг”. Местечко на задворках центрального квартала Осло, пережиток индустриальной эпохи, модернизированный самым равнодушным образом. Тем самым образом, который повторяется снова и снова во времена социального кризиса. Пробираясь сквозь горделивые пласты городского величия, каждый стремится затеряться здесь, в бесконечном водовороте звуков и образов. И нет никаких сомнений, что они романтизируют это лишь для того, чтобы заглушить насильственно вспыхнувшие чувства вновь. Лишь затем, чтобы вскоре оказаться обнаруженными на парковке ранним утром, выворачивающими свои кишки наизнанку. Лишь затем, чтобы в очередной раз возродиться, когда июльское небо темнеет, краснеет и разрывается с оглушительным грохотом. И романтизации в этом достаточно, хоть и исторически сложилось, что ни к чему хорошему она никогда не приводит. И лейтмотивы эти звучат всегда одинаково: возвращение к беспечной наивности.