Клятву на верность он заставлял скреплять собственной кровью, сообщая, что теперь этот документ всегда будет с ним и в случае предательства он, король, сотворит на их крови заклинание, после которого внутренности любого изменника поразят ядовитые черви.
В каждом захваченном населенном пункте Манасия оставлял лишь небольшие гарнизоны, полагая, что страх и его чародейство удержат людей в повиновении.
Но прежде всего с помощью сети шпионов и собственных способностей он разыскивал и убивал людей, наделенных магическим даром.
Затем в ключевых городах и поселках он возводил небольшие храмы, в которых службу отправляли демоны-маги. В храмах устанавливались переносные магические машины, каждый час творившие заклятия, внушающие страх населению и ужас врагу, попытавшемуся отбить город.
Таким образом обезопасив становой хребет земли людей — Божественный Раздел, он направил удар на Каспан.
Здесь ситуация осложнилась. На пути стали попадаться города побольше, да и армии противостояли покрепче. К тому же Манасия лишился элемента внезапности. Люди — монархи и генералы, — подавив в себе ужас, с мрачной решимостью сражались, пытаясь остановить вторжение демонов.
Хотя здесь и не было сил, сравнимых численностью с армиями Манасии, но он вступил в те районы, где начинала сказываться численность самого населения. Людей в Эсмире всегда было больше, нежели демонов.
Вражеские генералы, мобилизуя всех, кто только мог держать оружие в руках, выставляли против войск Манасии оборванные, жалкие орды. Большинство людей погибали, но и в гибели своей они здорово замедляли продвижение Манасии, в то время как кадровые войска наносили удары по слабым местам демонов. Каждый погибший демон уносил с собой десятерых людей. Но Манасия не мог возмещать свои потери.
А потери росли в угрожающих темпах. Когда Манасия дошел до ворот Каспана, из полумиллионной армии осталось менее четырехсот тысяч демонов.
Больше всего пострадали ударные войска наследного принца Луки. У него осталось лишь пять тысяч бойцов.
«Вот она, — подумал Лука, ведя своих демонов в битву — Вот она, моя гибель».
Люди являлись отвратительными существами, уродливыми, как злые духи преисподней. С плоскими лицами, маленькими поросячьими глазками и грязными крошечными ртами, изрыгающими яростные крики ненависти во время сражения.
Они оказались неплохо вооружены и сидели на рослых боевых конях, которые, вставая на дыбы, били демонских скакунов железными подковами. Копыто встречалось с когтистой лапой, коготь — с ладонью, сабли и топоры мелькали там и сям, разбрызгивая повсюду кровь.
Лучники и пращники дождем сыпали с неба свои снаряды, не заботясь, в кого попадут — в своего или во врага, лишь бы не допустить демонов до городских ворот.
С боков Луку теснили наездники. Впереди возник копейщик. Скакун принца лапой ударил копейщика, выпустив ему внутренности. Но и умирая, тот успел прыгнуть вперед и вонзить копье в плечо зверю. Животное взвизгнуло, но устояло на лапах. Лука нанес саблей удар влево и, прорубив кольчугу всадника, ощутил, как лезвие вошло в плоть. Противник полетел с лошади, но не успел Лука развернуться ко второму, как почувствовал острую боль в боку.
Человек первым нанес удар.
Вопя от боли, Лука ударил его саблей. В неразберихе боя он вдруг увидел окровавленные внутренности, в ужасе подумал, что это его собственные, затем увидел, как падает человек, и с облегчением почти забыл о собственной боли.
Скакун зашатался, и Лука спрыгнул за несколько мгновений до того, как зверь грохнулся оземь. Теперь он оказался среди мечущихся лошадей и зверей, уклоняясь от ударов со всех сторон. Тут он увидел, как упал один из демонов, вскочил в освободившееся седло и ухватился за поводья.
— Победа! — взревел он. — За богов и короля!
Вопль его взбодрил демонов, и те грянули в ответ:
— ПОБЕДА! ЗА БОГОВ И КОРОЛЯ!
Они с новыми силами обрушились на людей, круша и убивая направо и налево.
Наконец люди дрогнули и побежали через ворота.
Лука и его демоны бросились следом, прорубаясь сквозь защитников ворот.
Внезапно выяснилось, что убивать больше некого. Лука и его солдаты оказались на большой площади, тяжело дыша и истекая кровью.
Позади грянули фанфары его отца.
Послышался рев демонов, и море солдат Манасии ворвались в ворота.
Посреди толпы возвышался королевский слон. Огромное животное плавно направлялось по площади к Луке.
Манасия усмехнулся из паланкина, обнажая свои клыки.
— Слава богам, ты все еще с нами, сын мой, — прокричал он. — Я видел, как ты упал, и уже приготовился к худшему.
Лука поклонился, стараясь не обращать внимания на боль.
— Каспан ваш, ваше величество! — воскликнул он. — Это мой дар вам и истории демонов!
А про себя добавил: «Это тебе, мама, тебе».
А Манасия подумал: «Да как он смеет дарить мне то, что и так мое?» И тут ему припомнилось, что некогда он сказал нечто похожее своему отцу.
«В следующий раз, когда Лука упадет, — подумал он, — надо сделать так, чтобы он уже не поднялся».
Манасия был королем с большим чувством ответственности, королем неутомимым, и, по крайней мере, еще двадцать его сыновей могли занять место Луки.
«Выберу-ка я в наследники самого молодого, — подумал Манасия. — Что-то уж слишком быстро в наше время принцы растут.
Да что там говорить, мне было уже почти тридцать лет, когда я покончил с моим отцом».
— Коралин безутешен, — сказал хозяин каравана. — Цена ему — медный грош. Он подобен старому верблюду, у которого больше блох, нежели мужества. Похоже, это судьба Коралина. Каждый раз, когда я встречаю тебя, мой король, которого я осмеливаюсь называть другом, то всегда привожу на своем хвосте либо демонов, либо новости о демонах.
— Ну, ну, Коралин, — заспорил Ирадж. — Я ведь не из тех мелких городских деспотов, которые сразу же забывают о друзьях, едва добираются до трона. И уж точно не из тех, кто казнит вестников, несущих дурные новости.