Однажды он подслушал разговор Чейза с одним из чернорабочих. Чейз размышлял на тему «уж не потеряла ли Мефидия свои красивые зубки». Сафар не понял, что это означает. И озадаченность удвоилась, когда эти двое разговаривавших, увидев его, внезапно стыдливо отвернулись.
Через день они прибыли в Кишаат, место регулярной остановки во время гастролей цирка. За прошедшие столетия жители Кишаата превратили окружавшие город огромные равнины в плодородные поля. Ожидавшие прибыльной работы циркачи перепугались, увидев запустение на месте некогда цветущих полей. Складывалось впечатление, будто по полям прошелся гигантский прожорливый зверь и сглодал весь урожай, до самых корней.
Голодные и несчастные взоры устремились к летящему в вышине кораблю. И веселая цирковая музыка показалась Сафару жутким звуком, а громогласный призыв Бинера «Спешите! Спешите!» звучал криком вопиющего в пустыне.
— Я понятия не имею, что тут произошло, — пробормотал Бинер, обращаясь к Мефидии, — но мне кажется, лучше нам двигаться дальше.
Мефидия сжала губы и покачала головой.
— Мы с нетерпением ждали встречи с ними, когда рассчитывали заработать, — сказала она. — Но я не собираюсь отворачиваться от них только потому, что фортуна им изменила.
Бинер кивнул и вернулся к своим обязанностям, но Сафар заметил, как он встревожен. На земле сотни людей следовали по пятам за тенью воздушного корабля, но в такой тишине, что слышны были всхлипывания маленьких детей, сидящих на руках у родителей.
Несколько минут спустя корабль привязали над пустынной лужайкой, и чернорабочие принялись спускать оборудование.
Когда ноги Сафара коснулись земли, он тут же повернулся навстречу приближающейся толпе. К его изумлению, люди остановились на краю поляны. Между жителями Кишаата и воздушным кораблем словно встал невидимый барьер. Так они и стояли в течение тех двух часов, что шла разгрузка корабля. Мефидия распорядилась не накрывать цирк тентом.
Когда, по ее мнению, все было готово, она поманила Сафара и они вдвоем двинулись к толпе. Но шагах в двадцати от толпы их остановил чей-то окрик:
— Берегись, Мефидия! Не подходи ближе!
Мефидия не дрогнула. Взгляд ее обвел толпу.
— Кто это сказал? — спросила она.
По толпе пронесся шепот, но никто не отозвался.
— Так кто же? — не сдавалась Мефидия. — Мы проделали длительное путешествие, чтобы встретиться с нашими друзьями в Кишаате. И как же нас здесь встречают? Да говорите же!
Вновь разнесся шепот, затем толпа расступилась, и вперед вышел согнутый чуть не пополам старик, опираясь на толстую палку.
— Это я говорил, Мефидия, — сказал старик. — Я вас окликнул.
В этом согбенном исхудавшем существе Сафар разглядел некогда крепкого широкоплечего мужчину. Палку сжимали толстые пальцы, ладони сидели на широких запястьях.
— Я знаю тебя, — сказала Мефидия. — Тебя зовут Нитан. У тебя семеро внуков, и я всегда пускала их в цирк бесплатно.
Морщинистое лицо Нитана поникло, как у побитой собаки.
— А осталось только двое, Мефидия, — сказал он. — Остальных призвали в свою обитель боги.
Мефидия широко раскрыла глаза и сделала шаг вперед.
Толпа дрогнула, а Нитан вновь воскликнул:
— Не подходи ближе!
Мефидия остановилась.
— Да что тут у вас происходит? — спросила она.
— На нас лежит проклятие, Мефидия, — сказал Нитан. — Проклятие на всем Кишаате. Улетай, если сможешь, а то и сама попадешь под это проклятие.
Сафар отметил, как на мгновение страх показался на лице Мефидии. Но тут же она упрямо подняла голову.
— Я не собираюсь улетать, пока не услышу, что довело вас до такого состояния.
Нитан оперся на палку.
— Тут не одно несчастье, — сказал он, — а множество. Сначала нас посетил король Протарус.
Сафар вздрогнул.
— Тут был Ирадж? — спросил он.
— Остерегайся так обращаться к нему, сынок, — сказал старик. — Не стоит так запанибрата отзываться о королевском имени.
Сафар пропустил предостережение мимо ушей. Он указал на заброшенные поля.
— Так это сделал Ирадж Протарус? — спросил он.
— Частично, — ответил Нитан. — Хотя на самом деле приезжал сюда один из его генералов, а не сам король. Прибыл генерал с небольшим отрядом и потребовал от нас преданности королю и снабжения его армии.
— И вы согласились? — спросил Сафар. — И даже не потребовали платы?
Он не мог поверить, что его бывший друг даже не расплатился с этими людьми.
— А что нам оставалось? — сказал Нитан. — Все знают, как обращается король Протарус с теми, кто ему не покоряется. Да что говорить, уже несколько городов подверглись разграблению и сожжению за непокорность. Да еще мужчин и стариков поубивали, а остальных продали в рабство.
Сафаром овладела ярость. Мефидия успокаивающе положила ему ладонь на руку.
— Ты сказал, что это было первое из несчастий. Что же еще обрушилось на вас, друг мой?
— По крайней мере, король Протарус оставил нам кое-что, и мы не умерли с голоду, — сказал Нитан. — А затем чума нагрянула на наши дома, птицы и саранча заполонили поля, а дикие звери пожрали наши стада.
Пока старик перечислял свалившиеся на них напасти, Сафар краем глаза отметил какую-то тень, появившуюся за толпой. Но когда он обратил свой взор туда, тень исчезла. Одновременно донесся какой-то зловонный запах. И тоже исчез.
Между тем Нитан рассказывал:
— Мы самые несчастные из людей, Мефидия. Боги прокляли нас. И мы просим тебя улететь отсюда, потому что ты всегда была добра к нам и доставляла столько радости. Оставь нас наедине с нашим проклятьем, пока сама не оказалась втянутой в беду.
— Ерунда! — сказала Мефидия. — Я не боюсь проклятий. Цирковое представление начнется через час. Всех желающих приглашаем бесплатно. Это мой подарок старым друзьям. Так что не оскорбляйте меня отказом.
Она повернулась и зашагала к актерам, оставив Нитана и испуганных людей стоять с раскрытыми ртами.