Представление о кровожадном и-воде все еще преследовало его и наполняло страхом. Этот же страх заставлял его ночью подползать к чунгам и ложиться поближе к ним: так им будет легче спасти его, если и-вод за ним погонится.
Однажды ночью чунги были разбужены внезапным визгом ла-и, быстро превратившимся в полный ужаса вой. Вместе с тем ла-и заметался во все стороны, кинулся было к устью пещеры, но, сделав лишь несколько прыжков, быстро вернулся к чунгам и снова рычал и выл.
Проснувшиеся чунги вскочили и тоже зарычали тревожно и предостерегающе. Поведение маленького ла-и было необычным и указывало на какую-то опасность. Это чунги поняли скорее инстинктивно, чем разумом. Да и размышлять времени не было, так как в устье пещеры появились два громадных силуэта. Ночь была ясная и светлая, снаружи сияло желтое светило, и в его мягком, бледном свете чунги ясно различили двух мо-ка.
Появление двух мо-ка в пещере ночью было бы гибельным для чунгов, так как мо-ка видели в темноте гораздо лучше их, а им понадобилось бы драться почти вслепую. С другой стороны, чунги знали, как упрямо преследуют мо-ка всякое другое животное. Это упорство вместе с уверенностью, что нет животных крупнее и сильнее их, делало мо-ка бесстрашными. Бурая пома, взревев, схватила детенышей и отшвырнула далеко за себя, а другие чунги сбежались и начали швырять в мо-ка камнями, ревя во все горло, чтобы испугать их.
Яростнее всех ревела Бурая; она кинулась к мо-ка, решив скорее дать растерзать себя, чем позволить растерзать своих детенышей. И мо-ка действительно испугались. Испугались потому, что одновременный рев всех чунгов и град камней застали их врасплох. Не ожидая, что найдут здесь такое множество чунгов, они гортанно заревели, повернулись, шевельнули куцыми хвостами и затрясли мохнатыми боками в неуклюжем беге. Чунги выскочили вслед за ними и еще долго ревели и швыряли камни. Вместе с ними выскочил и ла-и: на этот раз он рычал и завывал воинственно.
Некоторое время чунги толпились перед входом в пещеру, сжимая в руках камни и толстые сучья. Желтое светило, целиком вырезавшись на небе, заливало своими серебристыми лучами исполинские деревья и скалы. Было таинственно тихо. Двоих мо-ка не было ни видно, ни слышно. Только время от времени золотую сеть лунной ночи разрывал какой-нибудь отдаленный яростный рев, свирепый вой, возбужденный визг.
Тишина на мгновение удивленно-испуганно вздрагивала, вспархивала на невидимых крыльях и снова успокаивалась, чтобы вскоре опять вздрогнуть.
Все чунги напрягали глаза и уши, подстерегая эти мгновения. Вот Смелый остановился впереди группы и поднял острый сук, готовясь пронзить им самого сильного мо-ка. Рядом с ним — Безволосый, первым осмелившийся кинуться навстречу двум мо-ка и так искусно угодивший одному из них камнем в морду, что тот весь следующий день оставлял за собою кровавые следы. Да, не напрасно он стал вторым вожаком, не напрасно сам Смелый стал в последнее время учиться у него смелости и догадливости. Вот Бурая, которая все еще не может успокоиться за своих близнецов и продолжает угрожающе рычать…
Вот и Молодая пома, — она разглядывает темнеющий перед пещерой лес и вслушивается в тревожное позванивание лунной тишины. Она вслушивается и распознает, какое животное издает звук. Вот хищный вой хе-ни… Это — испуганное верещание дже, спугнутого с лежки. Он лежит с перегрызенным горлом, а хе-ни рвут его теплое, еще трепещущее тело… Вот это воет и-вод, а это ревет мо-ка…
В сознании Молодой помы замелькали какие-то слабые догадки, — словно искры в разрытом пепле, — быстро гасли и снова вспыхивали. Эти догадки не стояли еще стройным рядом, не были связаны, но все же она успела кое-как связать их и понять, что если бы ла-и не учуял двух мо-ка вовремя, если бы не разбудил чунгов своим визгом и воем, многие из них лежали бы сейчас в пещере загрызенными насмерть…
Да, маленький ла-и спас их от мо-ка… Правда, чунги спят очень чутко, но все же гораздо крепче всяких других зверей, и часто смешивают сон с действительностью, так что не сразу просыпаются и вскакивают. А маленький ла-и вздрагивал даже при таком слабом шуме, который оставался неуловимым для чунгов. Да, если он останется при чунгах и впредь, то услышит приближение всякого хищника и разбудит их…
И Молодая пома с неосознанным еще чувством признательности к маленькому ла-и обняла его за голову и стала гладить. Маленький ла-и, поняв нежную ласку, завилял хвостом. Его длинный язык легко и нежно лизнул Молодую пому в лицо.