- Попроще лицо сделать можно? Или я опять вам чем-то не угодил?
- Вы стали помещиком. Неужели не противно? Русский же человек, выросли на понятиях свободы! Как можно быть рабовладельцем? Мне стыдно за вас.
«Вот коза упрямая, - вспыхнул Безруков, - совсем мозги отморожены! Как можно не понимать, что другого в этом мире не будет! Или ты вельможа, дворянин-помещик, или ты смерд, раб, еле-еле свободный горожанин. Нет, ну как её убедить? Выгнать нафиг, пусть сопли на кулак помотает? Жалко, соотечественница ведь. И экономка хорошая… Экономная. Ладно, потерплю, может, дурь и выветрится со временем…»
В столовой графа Сибирского ждал ещё один сюрприз. Виктор, собственной персоной. Улыбаясь, загорелый до черноты одессит шагнул навстречу, протягивая руку:
- Рад видеть! Тут о твоих подвигах легенды рассказывают. Правда, что ли, чуть жертвой не стал? Так-таки казни на пирамиде удостоился? Расскажешь при случае, а?
В прежнее время Мишка бы поостерёгся бывшего майора, дистанцию выбрал безопасную, удостоверился, что тот не таит злого умысла - и лишь потом бы стал разговаривать. Но сейчас в главном армейском лекаре поселилась некая бесшабашность или уверенность в умениях дивного тандема "Р+Б". Станет ли бояться какого-то майора тот, кто победил четверых стражей и трёх жрецов голыми руками? Конечно, нет.
- Ты изменился, - спокойно обменявшись с Виктором рукопожатием и сев во главе стола, констатировал Безруков. – Меня не костеришь, не критикуешь. Разговариваешь как с равным. Что на тебя так подействовало?
- Расскажу, обязательно. А равный, так это ты для них граф, - хохотнул одессит, - а в принципе, мы попаданцы, чего нам письками меряться? Ладно, чины и звания отставим в сторону. Тебе интересно, где я был и что привёз?
- Спрашиваешь! Но сначала, как принято. За встречу!
«За встречу, за здоровье, за будущее здоровье, за всех присутствующих…» И ещё множество тостов прозвучало за столом. Граф Сибирский поблагодарил каждого, кто сидел рядом.
Любамира, Варгаса, Милана. Индейца Вагоша, лекаря Гудилу и лекаря Первака.
Экономку Мальвину и кухарку Цвету.
Травницу Младу и портниху Надицу, которая, оказывается, перебралась в его дом и вовсю шьёт дамское бельё по Мальвининым образцам.
И супругу свою, Милицу.
Здравицы прошли с полными кружками, бодро. Потом дамы поодиночке нашли поводы слинять. Их никто не удерживал. Аборигенные мужчины к такому поведению местных баб привыкли, а попаданцы даже посочувствовали вслед Мальвине – мутный вонючий самогон отнюдь не кристально чистая российская водка. Глотать приходилось на выдохе, занюхивая хлебом и заедая квашеной капустой или огурцом.
Порядочно надравшись, совсем как правильные русские мужики, Мишка и Виктор вышли на двор, опрудили угол сарая и признались друг другу в уважении. Чуть погодя Виктор продолжил рассказ о своём походе и о добыче. Как понял Безруков, удачливый Яковенко вышёл племя, шаман которого умел добывать из листьев и плодов коки какую-то шикарно наркотическую гадость. И сбывал соседям.
- … я его убедил, что с нашей помощью можно поставить это гнусное дело на поток. Взял две тыквенных бутылки для тебя. На пробу. Я молодец?
- Ты молодец, - заверил Мишка, и впрямь дивясь деловым качествам одессита. – Настоящий еврей, не поддельный. Знаешь, как я их уважаю? У меня там два друга – евреи.
- А я нет. Не еврей. Одессит, - отрёкся от чуждой национальности Виктор. – А вот ты, ты – еврей. Стопроцентный. А я вёл себя, как дурак. Ты на меня сердишься?
- Ты и сейчас дурак. Как я могу на тебя сердиться? Мы русские, мы всё можем, если мы вместе. Мы – вместе?
- Вместе.
И обнявшись, братья-славяне поплелись к дому. На половине пути их так шатнуло, что лишь помощь Любамира, незыблемого и устойчивого, словно скала, удержала обоих от позорного падения.
**
Утром ничего у Мишки не болело, на удивление. Проснулся он от всхлипов Милицы. Та сидела рядом с кроватью, смотрела на плечи мужи и утирала слёзы подолом ночной рубахи.
- Ты чего?
- Сколько тебе пришлось перетерпеть, любый…
- Нашла, о чем печалиться! Да я дома мигом вылечусь!
И Мишка привлёк её к себе, подмял, благо, переворачиваться не требовалось – от так и спал на животе. А дальше случилось то, что непременно случается в любой и каждой молодой семье, когда муж добирается до жены.
Поздний завтрак, встреча с Виктором, возня с листьями коки, которых тот набрал не два, а четыре мешка – день шёл своим чередом. За ним – второй, третий, четвёртый.
Минула неделя. Тонкая кожица понемногу занимала место коричнево-чёрных струпов, боль уходила в прошлое. Мишка вернулся к прежнему образу жизни. Пробежка, колодезная вода, фехтование, амбулаторный приём больных, опыты с вытяжкой, приготовленной шаманом. Казалось, что мирному течению времени не будет никаких помех. Но – лишь казалось.