На рассвете в ворота постучался вестовой от князя. Верхом, в сопровождении Варгаса и Милана, граф Сибирский прибыл к Джурану Воиславичу и вошёл в горницу. Младший воевода и безопасник Данила Крут поприветствовали главного войскового лекаря кивками.
- Граф, вот бумаги на твои земли, и крепость на жителей двух сёл. Как соберёшься посетить их, сделай перепись. Потом с Тверином Сараичем обговорите налог.
- Благодарю, - принял несколько грамоток Мишка.
- А теперь я хочу, чтобы ты лекарей для своего полевого шатра подготовил. На два шатра. Уж больно ловко вы дружинников там лечили. Почти все выжили и в строй вернулись…
Мишка встал. Выставил ладонь вперёд, останавливая князя-воеводу. Он давно ждал этого момента. На сто раз обдумал, как поступить, что сказать. Как говорится, подготовился «постом и молитвой». И сейчас был способен парировать любой ход противной стороны.
- Простите меня, господин князь, но в наших отношениях есть одна неясность. Пока не проясним, я ничего делать не буду…
- Дерзишь? – удивился Дружан Воиславич.
- Нет. Просто не хочу, чтобы меня опять разыграли втёмную.
- Это как? Втёмную… А?
Незнакомый термин окончательно выбил старшего воеводу из привычной колеи. На это Мишка и рассчитывал. Теперь следовало подвести князя к вопросу, который позволял взять Данилу Крута за яй… за горло.
- Как? Обманно. За моей спиной. Когда меня сдали индейцам. Позволили захватить. Отправили на смерть. Скажете, что мой плен – случайность?
- Что-о-о?
Бородатое лицо старшего воеводы обрело багровый оттенок, а оскал придал ему зверское выражение. Младший Воиславич побледнел. Данила же, как истинный чекист или разведчик, в общем - профессионал и подлюка в одном флаконе, прям как "Вош энд гоу" - лицо сделал удивлённое и непричастное. Начал строить оборону, но обломился, как говорилось в Мишкином времени, потому что граф Сибирский ответил на вопрос князя, хотя тот вовсе не вопрошал, а гневаться изволил было.
- Меня взяли в плен по подсказке Данилы Крута. Он правильно рассчитал, что индейцы захотят сделать из моей казни на пирамиде целое событие. Когда меня конвоировали в их столицу, ваши разведчики шили следом, а уже за ними выступало всё войско. Разве Данила сделал это тайком?
Вот и настал момент истины!
- Что-о-о?! - издал Джуран Воислави уже не вопль, а рык.
Светясь нездоровой краснотой, как переспелый помидор, он повернулся всем большим телом к безопаснику. Данила Крут вскочил, вытянулся по стойке смирно. Веселин, как кот, подобрался в комок из спокойной позы с вытянутыми ногами. А граф Сибирский, внутренне торжествуя, вытянул руку, указал пальцем на них двоих и медленно, с расстановкой произнёс:
- Я расцениваю это как предательство. И отказываютсь служить вам.
- Ты врёшь! - выкрикнул младший воевода.
- Нет. Надо, так и свидетеля приведу. Того индейца, которого Данила послал, как перебежчика, и велел рассказать, что я буду работать в госпитальном шатре. Беззащитно.
Старший воевода смотрел на Крута, словно кобра на крысу. Неотрывно, гипнотически, чуть покачиваясь из стороны в сторону, лишь шею капюшоном не раздувал.
Безруков подозревал - да не подозревал! – точно знал, что без ведома Джурана даже чихнуть нельзя в войске. Однако, одно дело обвинять высокопоставленного офицера, и совсем другое – высшего военачальника. Так можно и головы лишиться! А графу Сибирскому нужен был лишь убедительный повод для ухода со службы, но не глупое самоубийство.
- Ты! – рыкнул князь, давя Крута взглядом.
- Я. Тут обычный воинский способ, - храбро ответил Данила, - как ловля на живца. Индианцы хотели отомстить. Я подсунул им графа, а затем мы отследили его конвой до места, вычислили нахождение столицы, и одним махом захватили всю правящую верхушку…
«Вот гад! Ну, гад!» - не будь Мишка готов и к такому варианту ответа, он бы сейчас растерялся, ошалел он безмерной подлости человека, который сначала выглядел порядочным. Даже честным. А сегодня Безруков бестрепетно воспринял шокирующую откровенность местного чекиста- контрразведчика. Не вздрогнул, лишь иронично констатировал про себя:
- Конечно, что меня беречь и ценить? Я им никто, пришлый аристократик. Граф из глухого захолустья, из какой-то неведомой Сибири. Чуж-чуженин. Кого как не меня, придурка доверчивого, живцом сделать?
Ирония иронией, но, ох, как сейчас Мишка понял мультяшного князя Владимира. Того ведь Илья Муромец именно так подставил банде Соловья-Разбойника! Та же ушлая задумка, та же гнилая подлянка, те же слова для оправдания.