В другой каюте нашлись ещё штаны, пусть малёха коротковатые, до щиколоток, зато в бедрах достаточно просторные. Цвет, правда, огорчил. Сиренево-фиолетовый, по мнению Безрукова, подходил только для женских панталон. Но альтернативой цветным штанам была голая жопа или кальсонные труселя. Так что Мишка обрядился в цветные портки. Видимо, в награду за смирение - в третьей каюте его ждал приятный сюрприз. Сапоги! Ботфорты! Или как их называли в мушкетёрские времена?
Обернув стопы серым, как мешковина, и таким же грубым полотном, Мишка обулся. Пришла пора заняться ранеными. Зачерпнув прихваченной с кухни плошкой воду из ручья, он направился к ним. Увы, поить и поправлять повязки оказалось некому – все трое скончались. Опустив веки покойнику, который умер, не зажмурившись перед смертью, Безруков оттащил всех троих к импровизированной могиле – округлой яме, невесть как возникшей на краю поляны.
- Флинт клад зарывал, а его выкопали, вот яма и осталась, - пофантазировал Мишка, с трудом углубляя и выравнивая прямоугольник деревянной лопатой.
Сказать по чести, он уже едва ворочал этой пародией на шанцевый инструмент. Напахался, как говорится. Но чувство ответственности перед ранеными заставляло Безрукова копать. Искать на телах деньги Мишка и не подумал – это же как шарить у пациентов в тумбочках! Опустив тела в могилу, он закидал внутрь мягкий грунт, охлопал холмик, даже положил на откос одной стороны куски дерна. Подумав, воткнул сверху саблю похуже из своих запасов, чтобы всем понятно было – тут могила воинов.
- Покойтесь с миром, - поклонился Мишка несостоявшимся пациентам.
Закончив с делами, он прикинул время и решил, что имеет право отдохнуть пару часов, прежде чем уходить из этого потенциально опасного места. Выбрав тенистое место, Безруков ощупал его, убирая веточки, затем саблей скосил вокруг траву, соорудил подстилку. Разулся, подставив босые ступни лёгкому ветерку, раскинул руки. Смежил веки и попытался выбросить из головы все мысли, чтобы расслабиться.
И тут на него снизошло нечто неизвестное ранее.
Осенило?
Озарило?
Ошарашило?
Попробуй разберись, если оно, это самое, что снизошло - случилось впервые в жизни.
Сатори и конфликт со-попаданцев
Глава четвёртая
Сатори и конфликт сопопаданцев
Блажен, кто после адской нагрузки, неважно, в спортзале или разгрузив машину с пиломатериалом, может уединиться с бутылочкой охлаждённого пива. Или после фитнеса и душа - со стаканом свежего сока, при тебе выжатого мамой (не путать с барным фрешем!)
И вот оно, блаженство, вливается в тебя, заполняя тело целиком, выдавливая из головы повседневную ерунду. А затем наступает "состояние просветления", то самое "сатори", которое приверженцам дзэн рекомендуют достигать путём мудрёной медитации. Фигня она, эта японская кэнсё, вместе с садами камней и чайными церемониями!
Циньюань тридцать лет учился постигать "конечный покой", пока не преуспел, так? Безруков одолел свой путь намного быстрее. Закончив институт и приступив к работе, он тренировки не забросил, а пиво себе позволить мог намного чаще, нежели в студенчестве. Сатори, сиречь, просветление, этим воспользовалось и, как единожды накрыло кайфом, так и продолжала нисходить на отдыхающего Мишку. Не после каждой тренировки, конечно, но довольно часто.
Сегодня, отпахав трофейщиком и могильщиком, попереживав на тему первого убитого врага и оправдавшись, он сподобился расслабиться и словить сатори без пивка. Перенапряжённые мышцы спины постепенно перестали ощущаться. Тело стало почти невесомым. Вместо мыслей пришла звенящая пустота, где врач Безруков осознал подлинный уровень собственного везения: «Счастье второго сорта». По сходству с рассказом какого-то фантаста.
Был бы Мишка настоящим везунчиком – не попал бы сюда вовсе. Или угодил бы в царское тело. Или с напарницей шикарной. Пусть даже не магессой, но обалденно красивой и умелой девушкой. Положа лапу на сердце, очень нравилось Мишке в своё время читать Валина. потому, что автор владел слогом. Не ради сюжетов, хотя искра божия была у мужика, в отличие от монотонного Поселягина.
Катрин, основная героиня Валина, сразу стала симпатична Безрукову, несмотря на откровенно лесбиянское поведение. Что характерно, девки, разной степени крутизны, из Валинских романов, такие как Даша, Марина, Блоод, Фло – почти поголовно уклонялись в лесби, что Безрукова навело на подозрение: «Автор не женщина ли?» Но на отношении к Катрин подозрение Мишкино не отразилось. А что такого, собственно?