И это самое рыцарство напомнило Безрукову: «Ты сам вчера был небезупречен. Вёл себя как дурак, Артёму и Виктору не перечил, никаких соображений не высказал, а были ведь у тебя разумные, были! Мог, даже должен был им морды набить, но подчинить, спасти, по факту. А ты? Отмолчался, выбрал единоличный путь. И что ты сегодня имеешь, Безруков? Артём убит. Яковенко избит. У Мальвины психический слом. Вместо команды из трёх мужчин и нормальной бабы есть два инвалида и ты, трусливый мудак. Всё по твоей вине!»
Спорить Мишка не стал, сдался, лишь попытался сохранить чуточку достоинства:
- Не надо, Мальвина, я и не хотел…
Но та неправильно поняла, захлебнулась плачем:
- Простите меня, простите! Вы защищали, вы защитили, а я… а я!
Тут Безруков временно выпал из реальности. Мальвина ошеломила Мишку своим дифирамбом о защите настолько, что тот запутался в собственных мыслях: «Я - защитник? Ну, сказанула… Ага, я – и сразу герой! Ага, герой… Кверху дырой! Герой - этот тот, кто весь из себя суровый, умелый, могучий, без рефлексии, без соплежуйства… Герой, короче. Такой, умеющий удивить народ и… Ну... Герой, одним словом! - и тут Безрукова понесло, как пресловутого Остапа Сулеймановича Бендер-Бея, - Ё! Тогда легендарные Добрыни, Муромцы и Поповичи современному герою и в подмётки не годятся! Нынешний герой, из книг и фильмов который, тот в разы круче богатырей! Он десантник ВДВ, это раз, он чемпион Земли, а то и Вселенной по фехтованию, по стрельбе, по мордобойству, это два, и недосягаемый образец сексуального общения…»
Мишку так увлекло синтезирование облика современного героя, что о Мальвине он почти забыл. Увы, невольно примеряя характеристики героев из фантастических романов, Безруков с каждым мигом всё сильнее разочаровывался в себе. Досадно же осознавать, что тебе не под силу эпичные свершения подлинного героя: литрами поглощать спиртное, не пьянея, осеменять толпы красавиц сутками напролёт, не теряя эрекцию.
А Мишка Безруков, он кто? Трус, никакой не крутой рукопашник, не десантник, не стрелок, не фехтовальщик. Побитые Мишкой враги – не в счет. Отправить человека на тот свет можно и случайно. Вон, в одном зоопарке слон обделался так мощно и быстро, что насмерть завалил служителя дерьмом.
"Слон герой - убил говном. Я герой - убил и не обосрался!"
Ух, как это помогло Безрукову прийти в себя! Он разозлился на Мальвину, матом заставил ту заткнуться, собрать узелки с продуктами и кухонной утварью. И сам включил режим электровеника – за полчаса уволок новые трупы, зарыл, вернулся и разобрался с лошадьми. Те оказались снабжены седлами и околоседельными мешками. Как их? А, вьюками!
Кожаными, прочными, с крышками и пряжками. Быстро упихав в первую пару собранные Мальвиной узлы, сунул в другой с десяток более-менее приличных сорочек и портков, три пары крупной обуви для себя и две, отобранные женской рукой, Безруков объявил:
- Ну, с богом?
- А Виктор? – несмело вякнула спутница.
- Мне он на хрен не нужен. Хочешь, спроси, куда и когда он уходит.
Мальвина послушалась. Махнула Яковенке рукой, позвала. Майор побрел в их сторону, заметно прихрамывая. Выслушал вопрос Мальвины. Пожал плечами, дескать, не решил пока. Мишке такое жеманство претило, он упростил ситуацию, спросил украинца в лоб:
- Хорош выделываться. Мы уходим в ту сторону, - и указал рукой на условный юг. – А ты?
Тот, кривясь багрово-фиолетовым лицом – сплошной опухший синяк, но без рассечений - на чисто русском языке ответил:
- Думаете, там люди добрее? По мне, хрен редьки не слаще.
Безрукову показалось, что Виктор вознамерился покапризничать, поэтому он рыкнул:
- Учти, ни коня, ни жратвы я тебе не оставлю. Мы, ватники, такие.
Что уж там сначала прошипел Яковенко, разобрать было трудно. А когда Мишка развернулся к коням, в спину ему прозвучало:
- Я с вами.
- Тогда, в темпе!
Безруков на коня взобрался довольно легко. Пузом на седло, поворот, подпрыг на крупе вперед, и – вуаля! – он в седле. Только зря Мишка торопился. Ему тут же пришлось спешиваться, помогать Мальвине. Та запрыгнуть в казацком стиле не смогла. Ей всего не хватило: роста, опыта и мужества. Пришлось Безрукову корячиться в стиле циркового клоуна.
Сначала он пытался поднять женщину на руках и запихнуть на седло. Ни фига не вышло. Толстенькая Мальвина выскальзывала, ойкала и никак не могла попасть на сидушку. Разозлившись, Мишка просто присел, обхватил мягкие бедра, стиснул, поднял и взгромоздил женскую тушку на коня: