- Ну, и какого хрена вы свалились? – вызверился Мишка, глядя на Мальвину, но обращаясь к Яковенку.
- Не знаю. Сознание потерял.
- А в воде нашли? – несло Мишку. – Блин, что вы за люди! Ни украсть, ни покараулить! Там, на равнине, чужие глаза, нам ныкаться надо, следы заметать, а вы? Как дети, ей богу!
Мальвина деликатно привлекла внимание Безрукова к блестящей вдалеке полоске, похожей на ручей:
- Может, там и остановимся? Отдохнём. Кони всё равно больше двух часов идти не должны. Иначе запалятся.
- Да ладно пугать-то! Шесть часов под седлом можно, шесть! А не два, - настоял на своём Мишка, но идею отдыха принял.
Виктор обессилел настолько, что его тоже пришлось подсаживать на коня. А обронённое копьё так и не нашлось. Наверное, покатала его прибойная волна, а потом уложила в ямку и песком засыпала. Мишка этому не огорчился. Хохол без длинного оружия – значит, пока можно не ждать удара в спину.
Ручей оказался небольшим, но овражек, прорезанный им – заслуживал всяческих похвал. Глубокий, весь поросший кустарником, а поверху – разлапистые деревья, кроны которых почти смыкались. Когда Мишка срубил саблей штук пять кустов, у воды образовалась милая полянка, поросшая длинной зелёной травой. Постояв в задумчивости несколько минут, Безруков продолжил вырубку кустарника. И запустил на расчищенное место коней. Пусть тоже обедают.
Сухие ветки нашлись на деревьях. Немного, и тонкие, как прутики, но для костра – самое то. Сгорели бездымно и жарко. На суп и кашу хватило. Пока Мальвина совершенствовалась в поварском искусстве, Мишка забрался на самое высокое дерево и осмотрелся. Степь пустовала, разве что вдали темнели запятые какого-то стада. Верховые отсутствовали, как вид. Пешие и подавно. Безлюдная панорама радовала глаз Безрукова.
Спустившись в ложок, он посмотрел на фиолетово-багрового Виктора, на коней, методично скусывающих траву и тут же роняющих вонючие яблоки. Мальвина поймала его взгляд, скорчила просительную гримасу. Собственный зад, отбитый о жесткое, как сидушка в плохом кинозале, седло – тоже запросил пощады. И Мишка сдался:
- Отдыхаем. Утром, по росе, двинемся.
***
После еды отдохнуть Безрукову не удалось. Он вспомнил ещё одно требование из правил общения человека с лошадью: её надо расседлывать, чистить и мыть. Нет, купать. Петров-Водкин не напрасно картину назвал «Купанием красного коня»! Значит, седла с каждого коня предстоит снять, каждого ополоснуть в воде, вытереть, высушить и… Вроде бы больше ничего? Зато завтра поутру предстоит всех троих заседлать. Или оседлать?
Так и не решив филологический вопрос, Безруков приступил к делу – расседланию. Или рассёдлыванию? Плюнув на филологию ещё раз, он задумался над обратным процессом. Завтрашним. Утренним. Чтобы запомнить, для начала осмотрел общий вид лошади в её полном убранстве. Ремней было не так и много. Они распределялись по всей длине животины, а служили, если он правильно понял, для удержания центра композиции, то есть седла - в центре. Эту цель преследовал и широкий ремень, затейливо скрученный после пряжки и подсунутый под самого себя. Он крепил седло к животу коня. Под седлом лежала длинная и широкая прямоугольная тряпка. И ещё какие-то ремни с ремешками связывали седельные сумки.
Разборку всей головоломной конструкции пришлось начать с них, сумок. Отвязались они быстро. Привязывались – долго. Ну да, Мишка из осторожности сделал неполную разборку и сборку сбруи, не отходя от кассы, что говорится. То есть от коня. Для тренировки. Со второго раза получилось очень неплохо. С третьего – почти профессионально. Хм. На Мишкин непрофессиональный взгляд. Но получилось же?
Настало время подпруги. Так назывался центральный ремень на брюхе коня. Эта задачка решалась долгонько. Сначала никак не развязывалась пряжка, сделанная из двух колец. Оказывается, следовало сначала натянуть, затем ослабить, потом прижать и распустить. Обратная сборка затянулась, потому что лошади надоело тупо стоять учебным пособием, не щипая травку, и она – вот же подлая скотина! – специально надула живот.
Мишка добротой характера не отличался, поэтому, как только просёк прикол, тотчас от души вмазал кулаком в печень. Условно, потому что расположение печени у коней не знал. Но удар помог, как, впрочем, и всегда с хитровыделанными личностями – лошадь выдохнула и позволила затянуть подпругу до прежней отметки. В общем, тренировка удалась. Теперь Безруков мог надеяться на память. Заседлать коней он сумеет. Наверное.