И вот сейчас на травматолога Безрукова надвигался именно «браток», грубый, наглый, невежественный, как представители низшего уголовного слоя в покинутой России. Разница, если и была, лишь в одеждах, да в том, что этот коренастый отморозок с фигурой гориллы, чьи руки достают до земли, кричал вместо «чувак»:
-Эй, човек! – и быстро подступал к Мишке. – Дай го коньот! Каде е мойот син?
Рывки поводьями заставили мерина задрать голову и заплясать на месте. А вот сдать задним ходом тот не догадался. Воздетый над головой братка кулак, размером в футбольный мяч, напугал Безрукова до такой степени, что он сполз с коня и отступил на улицу. Да ещё мелкая зараза, стоявшая на крыльце соседней избы, визжала на манер автомобильной сигнализации, видимо, созывая свидетелей или помощников.
«Ни хрена себе я вляпался, - медленно, но сообразил-таки Мишка, - конь привёз меня к дому хозяина. И как теперь выкрутиться? Я же его убил. И не одного, а троих сразу. И в бою, а беззащитных! Данила докопается, князю скажет, и хрен меня спасет что, даже если рана срастется без осложнений…»
Неприятные соображения сильно подкосили недавнюю самоуверенность графа Сибирского. Да что подкосили? Напрочь уничтожили!
Мишке открылась вся глубина пропасти, в которую летело всё - и наработанная репутация умелого хирурга, и придуманная история заграничного аристократа. Только переживать на эту тему он смог лишь пару мгновений, потому что первое наказание или возмездие стремительно приближалось. Косолапо загребая пыль босыми ногами, коренастый «браток» наступал и прицеливался, как и куда садануть кулаком трусливого убийцу своего сына.
И ведь почти попал в лицо!
Хотя, почти – не считается. И благодарить за это Михаил Андреевич Безруков должен своего тренера. Даже не одного, а всех, начиная с двоюродного брата Вовки. Тот изводил тощего родственника больше года, заставляя попадать по боксёрским лапам, а в случае промаха очень обидно и звонко отвешивал ими же пощёчины. Пока рефлекс на уклонение от любого замаха не впечатался железобетонно в моторику Мишка.
Институтский тренер научил разрывать дистанцию, когда противник оказывался длинноруким. А рукопашник внушил истину – контакт с противником должен быть кратковременным и лишь по твоей инициативе.
О, как помогли три навыка сейчас!
Удар коренастого братка мог бы снести Мишку с ног, сломать ребра и перебить позвоночник. Запросто. Внешность неповоротливого увальня оказалась обманчивой – двигался он ловко и стремительно. Никакой деревенской манеры, когда замах идёт выпрямленной рукой, словно оглоблей. Медленно настолько, что можно спокойно поднырнуть, распрямиться, крикнуть противнику в ухо, что он дурак, и уйти за его спину.
Нет. Браток, чуть сутулясь, как заправский боксёр, молотил кулачищами, целясь то в голову, то в корпус, да с такой скоростью, что порождал ветер. И наступал. Хорошо, что масса тела, запредельная для такого роста, под сто двадцать килограммов, не позволяла братку быстро перемещаться вокруг Мишки.
Улица, это не ринг, её не разровняешь, так и сам Безруков не столб, чтобы торчать в одном месте.
Ботфорты, спасибо им, совершенно не мешали перемещаться. Они весили, наверное, ненамного больше борцовок, которые на тренировках ноги не отягощали, зато давали чувство «обутости». Такое вот смешное, но правильное слово изобрёл некогда Мишка.
Почему?
А его всегда раздражало в рукопашке дурацкое требование разуваться. С тренером он поскандалил на эту тему лишь раз, потом подчинился, но дома удары ногами отрабатывал в крепких тяжёлых ботинках. Чтобы тело запоминало правильную развесовку конечностей и не промахивалось в реальных драках.
Кто-то скажет – глупости?
А вот и нет!
Как они пригодились рукопашнику Безрукову - и верное умение, и правильная память тела, и привычка наносить удары обутой ногой. Не сразу, но ведь сработали!
Мишка уже уставать начал, выписывая задним ходом пируэты по улице, а браток продолжал преследовать его, лишь пыхтел чуть громче, да ругался перестал. Удары он наносил молниеносно, словно выстреливал длинными ручищами, то правой, то левой, едва не доставая Безрукова. Если честно, то Мишка просто боялся остановиться и провести атаку.
Ему не верилось, что такого квадратного мужика можно сбить ударом руки. А нарваться на встречный – это конец. На ногах устоять будет проблематично, а уж дышать после удара этакой кувалдой в грудь начнёшь, хорошо, если минут через десять. Пробить же в болевую точку, когда твои руки заметно короче – и думать нечего!