- Можешь да возиш? – перед лицом Мишки возник командир стражи.
- Да хрен её знает, - отозвался Безруков. – А что? Надо куда-то?
- За испрашуванье, - довольно вежливо пояснил старший стражник, но, увидев недоумение, дополнил. - До разговорот. Зошто имаше борба.
- А, на допрос, - сообразил пыльный граф. – Помогите, пожалуйста, сесть верхом.
Держа снятый ботфорт на седле, Мишка с относительным комфортом добрался к уже знакомому зданию, где утром делал операцию князю. Сломанная стопа отекла, но боль унялась, переродилась в тупую. Коренастый браток со связанными руками и маленькая визгунья шли в окружении латников впереди. В отдалении следовала толпа, наверное, свидетели драки, а может, родственники арестованных. За десяток минут похода к месту допроса толпа выросла человек до тридцати.
Тормознув мерина у двери, Мишка сполз с седла, на одной ноге пропрыгал внутрь, так и держа снятый ботфорт в руке. Прихожая, тускло озарённая масляной лампой, старшего стражника не устроила – он открыл дальнюю дверь:
- Ваша чест господине Данила, еве ги…
- До пекол! – раздался изнутри рык.
- …на борбата, - жалобно продолжил стражник.
- Стави во затвор, - продолжился рык.
- Благородник исто така? – стражник показал на Безрукова.
- Кой? – удивился Данила Крут.
- Брой. Грофот, - увереннее ответил старший и поманил Мишку к себе.
Тот запрыгал на одной ноге, опираясь на одного из стражников, потом всунулся в проём двери и приветственно воскликнул:
- Данила! Это опять я. Тут непонятка одна образовалась. Какой-то отморозок наехал на меня, типа, мой конь принадлежал его сыну.
- Сибир, повторно? – горестно взвыл офицер. - Боже, што е ова за мене?
Дальше события развивались, как в плохом кино. Данила, как оказалось, спал не один. Насколько удалось разглядеть, женщина в постели робостью не отличалась и прикрывать наготу не спешила.
Пока офицер напяливал на себя одежду, стражники принесли в прихожую две лавки, четыре стула и стол. На лавке разместились коренастый мужик с визгуньей, четыре солдата. На второй – два солдата и их командир. Стулья заняли Мишка, писарь с бумагой и чернильницей и сам Данила.
Допрос проходил в манере свободной беседы, где коренастый и его молоденькая спутница, жена сына, поделились версией о роли Безрукова в судьбе их родственника. Однозначно, убийца – так она звучала, та версия.
Мишке вопросов не задавали. Просто, когда все смолкли, Данила уставился на графа Сибирского с видом нищего, ожидающего щедрое подаяние.
«Хрен тебе в зубы, а не признание, - агрессивно подумал Безруков, вспоминая наставления отца. – Я сам следствие проведу, раз ты не умеешь!»
- Как выглядит твой сын? Опиши подробно, - озадачил он коренастого мужика.
- Руса, плетенка во плетенка, - заверещала невестка коренастого, показывая, что за ушами, дескать, есть косы, а потом отмерила ладонью высоту до уровня Мишкиного носа, - голем раст. И силен.
- На лицето, еве, - чиркнул пальцем «браток» левую щёку, - имаше рана, долга.
- Шрам, что ли? – запросил подтверждение Мишка.
- Лузна, стара рана, - вступил один из стражников.
- Так это не у него я коня отбил, - обрадовался Безруков. – Тех было трое, все смуглые, мне по плечо. И, главное, они краснокожие, вот с такими чубами. Ирокез у каждого, я проверял! Да, и с одного из них, главного, может, я золотую хреновину снял.
Он вытащил из кошеля ожерелье, бросил на стол Даниле Круту. Тот взял украшение, ошалело посмотрел на него, положил на стол. Подумал. Потом толкнул писаря так, что тот едва не свалился со стула:
- Писмо од тврдината, брзо!
Тот бегом рванул в соседнюю комнату, где тотчас что-то свалил на пол, выругался, зашебуршал. Прихрамывая, писарь вернулся, протянул офицеру листок, который тот долго читал, пока не отыскал нужное место. Прижав пальцем, чтобы не потерять строку, Данила Крут поднял взор на Безрукова:
- Како ги убивте? Три од нив.
Мишка понурился. Хвастаться убийством в спину? Оно, как-то, некрасиво… Но офицер смотрел так пристально, что пришлось рассказать честно. Что двоих зарезал ударом в спину, а третьего заколол копьём. Данила с тем же каменным выражением лица задал очередной вопрос:
- И каде го погреба?
- Да там же, неподалёку. Зарыл в песке. Некогда мне было их особенно закапывать! Влево от деревьев, как спустишься, шагов десять, не больше.
- Така е, - Крут сверился с прижатой к столу бумагой.