Мишка ещё застал отморозков, кто шиковал, цепляя к такой цепи не менее увесистый» крест с гимнастом», сражая нищих или жадных тёлок. Дочки состоятельных родителей, те западали на грубость, на мат, на хамство, сдуру принимая это за признак силы. Рафинированные девочки просто млели от плохих парней, пока разум не справлялся с гормонами.
Так почему бы Мишке не побыть плохишом? Иностранец он или погулять вышел, а? Необычность наряда – это хорошо. Лёгкая хромота должна добавить мужественности. Небритость рожи - сработает на образ крутого мачо. И сабелька у пояса – тоже. Вдруг главная переговорщица купится на псевдокрутизну? И после нежданной деревенской любви состоится столичная ночка. Вечер половых встреч, так сказать.
Пригладив волосы ладонью, Мишка спустился в зал, с нижней ступеньки лестницы поклонился дамам без подобострастия:
- Позвольте представиться, - и подпустил в речь чуточку английского прононса, надеясь, что поступает правильно, - граф Михаил Безруков-Сибирский. Можно просто Мишан.
Теперь группа молодёжи повела себя иначе. Парень в шарообразных шортах и колготках вышел вперёд, поклонился и поочерёдно представил девушек. Прав оказался Мишка, ой, как прав, когда вывернулся из конфликтной ситуации. Непростая компания навестила корчму. Главную девицу, ту, симпатичную переговорщицу, звали Людмилой, а величали принцессой. Потому что папа её, Милош Воиславич, работал в стране Рашке главой. Княжил он, типа, царил.
Ждана и Купава, соответственно, числились в свите Людмилы Милошевны -боярышни, княжны, но мельче калибром. А парни, все пятеро, ухаживали да принцессой и её фрейлинами. Их имена Мишка не запомнил, настолько показались те неинтересными. Да и вообще запал как-то поувял, когда знатность рода вышла на первый план. Одно дело, соблазнить аристократку из ровни, и совсем иное – перепихнуться с царицей. Или с царевной.
Конечно, понты всех мужчин заставляют гордо пыжиться друг перед другом, дескать, воровать - так миллионы, любить – так королеву. Ага, сто раз! Как дело к постели движется, мало кто решится наставлять рога королю. Ревность, она ведь в мужчин заложена изначально, крестьянин ты или аристократ – власть над самкой добровольно не отдаст. Владыка страны кулаками дело решать не станет. Секир башка – просто и надёжно.
Мишка принцессу удивил. Людмила его за стол к себе поближе усадила. Лицо рассмотрела внимательно, даже в глаза заглянула, чему-то поулыбалась. Куртку похвалила, джинсы оценила, а индейское ожерелье попросила показать, долго крутила, потом пожала плечами и вернула:
- Странная вещь, не современная. Таких грубых штуковин, родом из древности, я раньше не встречала. Откуда она, граф? Из Сибири вашей?
- Трофей, - пожал печами Безруков, потом пояснил. – военная добыча. С врага снял.
Вино притащили слуги Людмилы. Она, оказывается, устроила себе вояж по столице, нарабатывая популярность. Специально, как наследница престола, чтобы народ знал, какая она демократичная и как никого не боится. Это Мишка для себя так сократил пространные объяснения полупьяной принцессы. Вывод сделал. Винцо оказалось приятным, сладковатым. Вроде Крымского муската.
Пить пришлось со всеми наравне, очень уж бдительно контролировало Людмилино окружение каждый жест графа Сибирского. После второго стакана в голове Мишки нешуточно зашумело. А принцессе – хоть бы хны! Та приняла на грудь не меньше, но язык не заплетался и чушь она не несла. Безруков остатками сознания заподозрил, что ей наливают из другой, безалкогольной бутылки, попытался подменить бокалы, но лишь расплескал её. И всё-таки снял пробу, шаркнув языком по винной лужице, растёкшейся по столу.
- Подмена! – осознал он, не ощутив градусов.
И тут совершил глупость. Озвучил факт. На ухо Людмиле, распустив руки. В смысле, пальцем отодвинул локон от прелестного ушка. Не надо было этого делать. Ни локон отодвигать, ни в ухо шептать. Только сказанного не воротишь. Услышала принцесса разоблачение, отдёрнулась от графа Сибирского, как ужаленная:
- Что вы сказали, граф? Я нечестно играю? Что вы имеете в виду, объяснитесь!
Мишке бы отыграть назад, прикинуться пьяным, чего и добивалась принцессина компания, в принципе. Но тут хмель сыграл свою коварную роль. Безруков тоже отодвинулся, но поймал обе руки Людмилы в свои ладони, чтобы избежать неминуемой оплеухи, и повторил, уже громко, для всех:
- Вы наливали мне вино, а сами пили трезвый напиток. Не знаю, зачем вы хотели меня споить, но так поступать нечестно. У нас это называется – динамо крутить! Что, посмеяться захотелось над провинциалом?