И это – истина. Подлинная правда. В последней инстанции. Его воспитанники, санинструкторы, то есть войсковые лекари, уже обкатанные во время учений, через пару недель пойдут в бой след за воинами, дружинниками и ополченцами. Будут перевязывать, потом ушивать раны или ампутировать безнадёжные конечности. Не исключено, сами получат ранения, а то и погибнут…
Пока Мишка путался в бредовых - Милица виновата, её красота, несомненно - размышлениях, составлял отповеди Мальвине и Виктору, бричка подкатила к медицинской школе. Охранники отвели воротную створку в сторону, пропустили шефа, доложили, что всё в полном порядке. Безруков спрыгнул на землю, дождался, когда сойдёт оробевшая Золушка, и подтолкнул её в спину:
- Иди в дом, тебя Любамир ждёт. Вымойся в бане, она тёплая. Одежду у Мальвины пока возьми...
Полюбовался на гитарные формы и гордо подумал о себе, как деловом, удачливом человеке. Сдержал слово, данное рабу, очень дешёво купил будущую травницу в помощь Младе. Выбил обещанное финансирование. Ну, правда, разве не молодец?
"Почему же радости-то в душе нет? - задался Мишка насущным вопросом. - А вот чувство недоработки, стыд за недостаточную настырность в отстаивании интересов школы - есть. И перед Любамиром неудобно..."
Врач Безруков поднимался по лестнице, коря себя за пофигизм. Как прилипчивая, жутко контагиозная зараза, глубоко впитался он в голову Мишки. Там, в былом мире. А здесь проявил себя в виде привычки отлынивать, откладывать решение проблемы, встретив малейшее препятствие.
"Хорош ты, граф, офигенно хорош! Как Любамиру в глаза смотреть станешь, а? Что тот подумает о тебе, позорник?"
И застонал от стыда Мишка, представив в красках разговор измученной непосильной работой Милицы со свёкром. С каким лицом тот слушает её жалобы на издевательства и домогательства?
Побросав одежду и обувь на пол, Безруков забрался в постель. Несчастная его голова коснулась подушки, простыня отделила тело врача, наставника школяров, главного войскового лекаря и рабовладельца от дневных проблем и забот. Человек из будущего, натворивший в этом мире много всего, и плохого и хорошего - уснул почти мгновенно.
**
Эротический сон пришёл к Мишке под утро. Юное стройное тело Милицы вдруг оказалось рядом, прижалось к спине, пустив сладостные мурашки от мест, куда упёрлись её груди. Рывком повернувшись, Безруков сгрёб девушку в объятья, нежно притиснув к себе. Страстно вожделея, он не стал тратить время на речи, проник коленом меж ножек и...
Кому из мужчин не снились такие сны? Всем, конечно. И каждый признавался себе, врачу или близкому другу, как досадно просыпаться в осознании, что финал наступил слишком быстро. Да и вообще, сон - это всего лишь сон. Нет и не было никого в твоей постели.
А вот Мишка, проснувшись, ошалел. Сон обернулся явью. Но остановиться, прервать желанный, долгожданный, сладостный контакт? Да невозможно это, невозможно! Он, Безруков, молодой ведь, здоровой, истосковавшийся по женской ласке парень! А Милица, живая, теплая, мягкая, нежная - сама пришла, распалила...
В общем, свершилось то, о чём мечталось. Состоялось. Блаженство сбывшейся мечты заполняло графа Сибирского настолько полно, что для раскаяния и места в душе его не нашлось. Да плевать ему было на любые страхи, потому что рядом лежало счастье. Чистое, пахнущее свежестью. Нагое. Восхитительно упругое. Бархатное под ладонью. И тоже тяжело дышало, приходя в себя.
- Милая моя... Как же я о тебе мечтал... - донельзя блаженный, шепнул ей в ушко Безруков.
И вдруг Милица закрылась руками, всхлипнула.
- Что? - глупо спросил Мишка, привставая на локте и глядя на прекрасное лицо.
- Простите меня, граф. Я хотела отблагодарить вас за спасение, - прошептала девушка. - Мне больше нечем...
Как кипятком обдали Мишку эти слова: "Так я ей неинтересен? Она просто расплатилась телом со мной!" И всё блаженство испарилось, словно капля дождя над яростным лесным пожаром.
- Что? Какое спасение? Я обещал Любамиру вернуть тебя, - выпалил граф Сибирский, осознавая, что рухнула мечта, пропала.
Не из любви пришла к нему девушка, а долг отдать... Заплатить задолженность. Кинула себя ему, морщась от омерзения, вытерпела несколько минут, стиснув зубы. И уйдёт, ненавидя графа Сибирского, как ненавидит княжеского управляющего. А он-то раскатал губу, что люб Милице, что она с ним тоже блаженство в постели получила...
А что подумают люди, когда узнают от этом? Что он специально тянул с выкупом, чтобы трахнуть её. Конечно, как иначе можно трактовать Мишкино поведение. Самое же скверное, что Милица - жена Любамирова сына. И он, граф, неведомому Стефану рога наставил! Пусть не желая того, пусть по инициативе самой Милицы, но наставил ведь? Как теперь глядеть в глаза Любамиру, как оправдаться?