- Какой секрет, - криво улыбнулся Мишка наивности индейца, - его весь город знал, вся дружина.
- Так вы поможете мне?
- Без проблем. А что надо сделать?
И тут бывший раб, неудачливый перебежчик и сотрудник Данилы Крута выдал такое, что Безруков едва не захохотал во весь голос. Очень удачно пришла боль и уняла разоблачительный смех. Когда голова очистилась, граф Сибирский согласился помочь коллеге по плену. Почему нет? Шикарный прикол, будет чем похвастаться на том свете привратнику Петру. А вот секрет, раскрытый индейцем, веселье Мишкино разом пресёк:
- Господин Крут послал меня, чтобы я выдал место, где вы будете в момент атаки. Астеки давно искали, кто убил сына вождя. И они атаковали, чтобы вас захватить. Не обоз был их главной целью, а вы. Господин Крут послал меня сдать вас. Поэтому, когда выяснилось, что я засланец, меня не убили... Отдали в рабы.
- Я понял. Спи. Мне надо подумать. А тебе я помогу.
Всю ночь Безруков крутил невероятную информацию так и этак, пытаясь постичь задумку безопасника, подлого гада, твари редкостной по имени Данила, по фамилии Крут. Всё сходилось, всё укладывалось в общую канву. И навязанная Веселином охрана, и подаренная бричка, и недопущение на военные советы. Понятен стал и отзыв охраны перед боем. Но главный вопрос не давался: Зачем? Какую цель преследовал Крут?
- Всё-таки князь решил откупиться мной. Ради мира. Почему таким сложным путём? Мог просто арестовать и сдать. А тут, на тебе! Имитировали оборону, но прорыв индейцев, якобы, не заметили. Суки! Сволочи! Единственное, что утешает, кроме меня никого наших в плен не взяли.
Так и не разгадав интригу, Мишка встал под жердь с офигенно жёсткой головной болью. Шатаясь, он брёл на автомате, с закрытыми глазами, чем немного утишал страдания. Войдя в очередной посёлок или городок, процессия пленников остановилась на центральной площади.
- Пора, - обернувшись, шепнул Мишке раб из племени пурипеча, сбросил верёвочные петли с рук и бросился наутёк.
С воплями, размахивая коротким копьём, задний конвоир погнался за ним. Второй тоже побежал, но заходя сбоку, чтобы перехватить беглеца на повороте. Немногочисленные продавцы и покупатели с любопытством наблюдали за представлением. Не боли так голова, Безруков бы удивился, что никто не помогал конвоирам ловить беглеца. Даже подставить ножку!
Однако даже боль не помешала ему присесть на корточки, преодолев сопротивление двух оставшихся пленников, и выполнить обещание, данное ночью. Натуживание вызвало дополнительную боль в голове, мир померк, сознание почти покинуло Мишкину голову. Но он справился. Распрямился, отступил на шаг.
Радостный беглец увернулся от конвоира, заложил последний вираж и застыл, как вкопанный, в желанной субстанции. Потом потоптался, разминая твердую Мишкину какашку, размазывая её по земле. И закричал в полный голос, радостно сообщая на неизвестном Безрукову, но понятном жителям городка языке, что требует суда.
Граф Сибирский порадовался за хитроумного парня из племени пурипеча, второй раз раба, который ловко использовал единственную, парадоксально нелепую, но совершенно законную возможность получить свободу. Да, беглец, сумевший удрать на базаре и вступить в человеческие экскременты - получал право предстать перед судом, который выводил его из рабского сословия.
Конвоирам сговор не понравился. Они выразили недовольство ударами копейных древков по спине и животу Безрукова. Бедолаги, без контроля остриями копий, как они поступали раньше, связывая и развязывая Мишку, они все трое оказались лёгкой добычей рукопашника.
Мае-гери;
Мае-гери;
И маваши-гери тому, который успел отскочить, но остался в досягаемости длинной ноги.
И вот все трое лежат, стонут.
Эх, если бы не в городке, не на рынке, а в безлюдном месте подставились конвоиры, пусть и вблизи дороги! Успел бы граф Сибирский поднять ногой копьё - что там хитрого, подбросил, поймал локтями и перепилил верёвку на руках.
И удрал бы, удрал непременно. Неужели бы он, сибирский таёжник, не сумел пробраться по джунглям до своих? Да разве отцовская школа выживания забылась? Эх, непруха...
Набежали другие краснокожие солдаты, свалили, запинали. Один из ударов прилетел в многострадальную голову, которая не выдержала.
Как свет в квартире - от короткого замыкания:
Пых!
Вспышка!
И темнота...
**
Путь на индейскую Голгофу
**
Скверно, когда после зимы выбираешься на тёплышко, под солнце, и теряешь чувство времени. К вечеру кожа горит, обожжённая морда пылает красным, словно стопсигнал, и ни сметана, ни кефар, ни сильверол не помогают. Это ещё полбеды, вот когда морда начинает шелушиться – полный атас. Мишка пару раз так попадал, забываясь на майских пикниках у мангала, что на работе потом неделю ходил в марлевой маске.