- Где она? – спросила его, севшим от переполнявших через край эмоций, голосом. Фейт наивно рассчитывала на то, что Беа будет находиться здесь, рядом с Максом.
- В хороших заботливых руках, - он все также продолжал смотреть в окно, не соизволив посмотреть ей в лицо.
- Я никуда не уйду без дочки, думаю даже ты не настолько наивен и глуп, чтоб этого не понять, - пока она ехала к нему, пыталась дать себе установку не грубить ему, пытаться наладить контакт, достучаться до его разума, а если очень повезет, к его сердцу. Но не увидев в номере Беатрис, ее отчаяние не знало границ.
И тут Макс повернулся к ней. В его взгляде ясно читалось холодное презрение. Заходившие желваки и покрасневшие скулы, выдавали его гнев.
- Ты неправильную тактику выбрала. Скоро ты это уяснишь, - тихая угроза подействовала сразу.
- Нам нужно все обсудить. Так много всего…произошло. Но сперва мне необходимо узнать, где Беатрис.
- В этом здании. Легче? Пойдем, - Макс подошел к ней и взял за руку. От его прикосновения, словно ток по телу прошел. Он завел ее в другую комнату, которая выглядела более официозно. – Садись!
- Чего тебя от меня нужно? – она села в кресло, пока он продолжал стоять около нее.
- На самом деле самую малость. И правда, судя из того, что натворила ты и твой папочка, мое требование для тебя сущий пустяк.
- Если это так, ты бы не стал выкрадать ребенка, разве не так? - ее грудь прерывисто взымалась, дыхание сбилось.
- Я о ней даже не знал, когда приехал за тобой, - она отвела глаза от него, не выдержав его тяжелого взгляда. – Один плюс себе заслужила тем, что все-таки не бездушная с*ка, сделавшая аборт. Но то, что ты ее скрывала…
Фейт нервно заерзала в кресле, она прекрасно понимала, что натворила. Поведи она себя тогда благоразумно, ничего этого не было бы.
- Я была напугана, - попыталась донести до него.
- Бедная, Фейт! – цокнул языком, изображая жалость. А потом он как по щелчку стал серьезным и отстраненным. – Мне нужен всего год. Этого вполне достаточно. Не такая уж великая цена, за три года ада.
Фейт непонимающе на него посмотрела.
- Хочу, чтобы ты в течение года изображала из себя примерную женушку. А потом я оставлю тебя в покое. Что касается Беатрис, попробуешь еще раз что-то выкинуть, и она останется жить со мной. Будешь послушной, дочка будет около тебя после развода. Но я буду всегда присутствовать в ее жизни.
- Ты шутишь? Какой брак?
- Фиктивный, - на его лице появился пренебрежительный оскал. – Твои прелести меня явно волновать не будут. Но жить будешь в моем доме. И в течение года будешь появляться в свете со мной.
- Зачем мне соглашаться? – невзирая на страх, она пошла в наступление. – Я могу засудить тебя за то, что ты выкрал ребенка!
- Ты не знаешь, чего от меня можно ждать, верно? Ты не рискнешь идти против меня напрямую! Я могу отсудить у тебя дочь, поверь у меня с этим не возникнет проблем. Но есть еще твой папочка. Который замарался по полной. У меня достаточно на него компромата, чтоб ты убедилась, приготовил для тебя это, - Макс подошел к столу и взял толстую папку, потом бросил ее Фейт на колени. – Изучи дома, там много интересного.
- Он адвокат. Всего лишь адвокат, который выполнял свою работу, защищая клиента, - дело Макса стало клином в отношениях Фейт с отцом. Она неосознанно винила и его тоже, в том, что Макса отправили за решетку.
- Нет. Он был генератором идей для убийцы. И у меня достаточно улик, чтоб затаскать его по судам. Но я слышал, что у него…слабое сердце. Даже бедолага операцию перенес.
После выразительной паузы, спросил:
- Так как на счет одного года?
- Что это тебе даст?
- Всего малость. Хоть как-то отбелить репутацию, не поверишь, она мне нужна. Если ты станешь моей женой, это сгладит тот налет грязи, вылитый на меня благодаря стараниям твоего отца.
- Не верю, что это все со мной происходит, - слезы бессилия выступили на ее глазах.
- Отведи меня к Беатрис, - Фейт поднялась с кресла, удерживая папку в дрожащих руках.
- Она останется со мной! – прозвучало словно приговор.
Не понимая, как еще к нему достучаться, униженно опустилась на колени. Макс равнодушно смотрел на Фейт, стоящую перед ним на коленях. Ее глаза, полные непролитых слез, молили о пощаде. Она пыталась достучаться до его каменного сердца.