ИРИНА РАДУНСКАЯ
Когда физики в цене
Когда осядет пыль веков о нас будут вспоминать не только за наши победы на поле брани или в политике, но и за то, что мы сделали для духовного развития человечества.
Из дневника академика
Акселя Ивановича Берга
От автора
В первых числах мая 1955 года я, недавняя выпускница радиотехнического факультета МАИ (Московского авиационного института имени Cерго Орджоникидзе), пришла по совету друзей в один научно-исследовательский институт в поисках работы. Я уже работала в лаборатории автоматики эм-эн-эсом (младшим научным сотрудником), но работа мне не нравилась и я искала другую.
К концу беседы заведующий отделом спросил:
— Хотите завтра пойти в Дом Красной Армии?
— А что там будет?
— Кибернетика, — ответил он.
Огромный зал был набит битком. Московская интеллигенция пришла слушать лекцию о кибернетике, которую читал известный чешский философ академик Кольман.
Нечто туманное, запретное, окутанное крамолой и шаманством — вот чем тогда была в нашей стране кибернетика. Она как спелый плод упала к ногам человечества середины XX века, чтобы изменить темп цивилизации, оплодотворить многие научные начинания, буксовавшие от неимения тех рычагов развития, которые обещала новорожденная наука управления, наука о законах передачи информации в живой и неживой природе.
В зале было много известных лиц из мира науки, театра, были журналисты, писатели. Помню Даниила Данина, Олега Писаржевского — известных популяризаторов науки; Александра Крона, писателя и моряка; Марка Галлая, замечательного летчика- испытателя, писателя, впоследствие наставника космонавтов.
Лекцию предварил академик и адмирал Аксель Иванович Берг, человек широко известный и своими научными заслугами в области радиотехники и радиолокации, и как энергичный организатор новых исследовательских центров, научных направлений, недавний зам. министра обороны СССР.
Он был одним из тех, кто готовил в нашей стране кибернетический бум.
Это о нем напишет американский журнал «Эр форс»: «Напрасно русские расточают похвалы Норберту Винеру. У них есть свой родоначальник кибернетики — академик и адмирал А.И. Берг».
Слева от меня сидел мой предполагаемый начальник, справа — компания молодых мужчин и строгого вида женщина. Они активно переговаривались, кивали знакомым, поглядывали на соседей. Первый, справа, высоченного роста — это было ясно даже при сидячей позе, с очень длинным носом (и как впоследствии оказалось — с особо острым научным нюхом), все время поворачивался ко мне и что-то говорил соседу — брюнету в очках. Тот передавал соседке. Та — соседу справа. Как позже выяснилось — они обсуждали меня и моего спутника. Носатый меня одобрял, очкастый остался нейтральным, женщина прошипела — «Но ведь она накрашена!». А четвертый просто сказал: «Я на ней женюсь».
В перерыве мы конечно познакомились и я узнала, что они физики и занимаются новой областью науки — радиоспектроскопией. Изучают способность атомов и молекул излучать и усиливать радиоволны и свет.
Рассказывая о своих занятиях, они говорили: «это увлекательное дело, сначала не знаешь как подступиться, потом не можешь оторваться».
Они готовили лазерно-мазерный бум!
Александру Михайловичу Прохорову (длинному и носатому) и его аспиранту и ближайшему сотруднику Николаю Геннадиевичу Басову (интеллигенту в очках) вскоре король Швеции, пожимая руки, вручит Нобелевскую премию за изобретение и создание мазеров и лазеров и начнется новая эра в медицине, космосе, промышленности. Прохоров и Басов станут легендой советской и мировой науки.
Наташа Ирисова, строгая женщина, проработала бок о бок с ними в ФИАНе (Физическом институте АН СССР имени П.Н. Лебедева) свыше шестидесяти лет, стала доктором физико- математических наук, основателем особого направления в квазиоптике. Она была аспиранткой четвертого члена их компании — Марка Ефремовича Жаботинского, который начинал вместе с Прохоровым и Басовым в ФИАНе. Они были фронтовиками. Вернулись к своей работе после войны. Прохоров — с тяжелыми ранениями. Басов прошел фронт фельдшером, отравился газами при демонтаже химических заводов. Жаботинский был разведчиком — в совершенстве знал немецкий язык. На фронте он сделал важное изобретение — создал бомбу для подрыва вражеских танков и его в числе знаменитой «тысячи отличившихся» направили в специальный научно-исследовательский институт для завершения изобретения.