Но тот, сделав вид, что не слышит, поспешил уйти.
Неизвестно, чем бы кончилась эта история, если бы комэск, вернувшийся из патрулирования, не сообщил, что за вторыми сопками видел двух бредущих мужчин. Один, как ему показалось, похож на Кочеванова.
Шубник, конечно, сразу же был забыт. Ширвис и Хрусталев попросились слетать, чтобы удостовериться, не ошибся ли комэск. Командир полка не возражал. Он сам был неимоверно обрадован.
— Захватите шоколаду и печенья, — предложил Чубанов.
Увязав в пакет печенье, шоколад, банку консервов и полбуханки хлеба, летчики без промедления вылетели.
Летали они минут двадцать и, вернувшись, сделали в воздухе по две «бочки» и пошли на посадку.
— Радуются! Лейтенант Кочеванов жив! — определил Сережа Большой.
Он первым устремился к самолетам, за ним побежали другие товарищи по эскадрилье, ждавшие добрых вестей.
— Он, Кирюшка, идет! — не вылезая из кабины, стал рассказывать Ширвис. — Километрах в пятнадцати от нас. Я его сразу узнал. Кажется, пленного ведет. Вот это парень!.. — Ян оглядел подбежавших технарей и летчиков и, не обнаружив среди них Шубника, добавил: — Не то что некоторые показательные!
Тут же начали выявлять: кто желает пешком пойти на помощь Кочеванову?
Желающих нашлось много, но начальник штаба отобрал только четверых и посоветовал им захватить с собой врача и носилки.
Небольшая экспедиция, которой руководил Ширвис, собралась быстро и, не задерживаясь, отправилась в путь.
Кирилл брел по тундре, едва волоча ноги. Его изнурило недомогание, начавшееся после первой ночевки у ручья. Тело все время было влажным, но стоило забраться в спальный мешок — начинался озноб. Потом становилось жарко, дышать было трудно. Он высовывался из мешка, хватал раскрытым ртом прохладный воздух и остывал.
По утрам Кирилл с трудом поднимал отяжелевшую голову. «Грипп, наверное, — думал он и приказывал себе: — Не раскисать!»
Стиснув зубы, он выползал из спального мешка и, преодолевая головокружение, начинал обуваться: с трудом надевал левый сапог, отдыхал несколько минут, принимался за правый. Простейшее дело утомляло его.
Гитлеровец видел, что русский изо дня в день слабеет и скоро не сможет связывать его. Скорей бы пришел этот час! Тогда он овладеет пистолетом, заставит русского повернуть назад и тащить поклажу до линии фронта. А там можно будет пристрелить его.
По утрам, вскипятив на костре воду с брусничником, Кирилл отламывал по равной дольке шоколада себе и пленному и пил с ним горячий настой. Потом, нагрузив на немца поклажу, он по компасу, снятому с самолета, определял направление и отправлялся в путь.
Шли не спеша по перелескам, по каменистым осыпям и пустошам, покрытым мхами, белоусом и «кошачьей лапкой». На болотах подкреплялись ягодами, а если где встречали семьи леммингов, то Кирилл начинал охотиться на них. Крошечного грызуна, размером чуть больше мыши, нетрудно было прихлопнуть сумкой или убить палкой.
Привалы делали у речек или у прозрачных ручьев, в которых водилась форель. Но осторожную рыбу руками не поймаешь. Приходилось свежевать тушки леммингов и варить с грибами в консервных банках.
Грибов в эту осень уродилось много. Края болот и поляны были усеяны ими.
Кирилл понимал: с голоду здесь не умрешь. А вот сможет ли он завтра подняться?.. В этом не было уверенности. Ныли мышцы и кости, покалывало в боку. Беспрестанный жар, от которого пересыхало в глотке, сжигал последние силы.
Следовало бы отлежаться, отдохнуть, но разве позволишь себе это? Верная гибель! Вновь станешь пленником. Гитлеровец настороже, он лишь прикидывается послушным, а сам выжидает удобного момента для нападения. Держись, Кирилл, нельзя ослаблять бдительность!
Даже опутав на ночь немца поверх спального мешка крепкими стропами, Кочеванов не чувствовал себя в безопасности. Стоило сомкнуть веки, как ему чудилось, что гитлеровец, разодрав меховой мешок и сбросив путы, наваливается грузным телом и душит.
Кирилл вскакивал и хватался за пистолет. Но, разглядев во мгле, что пленный лежит тюком, он успокаивался, утирал пот и, забравшись в мешок, опять впадал в полусон-полубред.
На восьмые сутки, когда над ними покружил самолет комэска, а потом появились другие «ишачки» и сбросили пакет с едой, Кирилл едва тащился. Прочитав обнадеживающую записку товарищей, он вдруг почувствовал, что окончательно выдохся и не сумеет добраться до какой-нибудь речки или озера. Да и нужно ли уходить с того места, где они обнаружены? Здесь их скорей найдут.