Выбрать главу

— Я хочу жить у вас, домой больше не пойду.

— Почему? — спросила она.

Меня их разговор заинтересовал, я прислушалась. Игорек ответил:

— Мама Диму ругает, говорит: «плохое влияние»… И перчатки боксерские спрятала.

— Маму надо слушаться.

Игорь насупившись молчал. В разговор вмешался Дима.

— Бабушка Бетти, возьмем его к нам, — предложил он. — И всем скажем, что он мой братишка. А если они с милиционером придут, все равно не отдадим, будем прятать.

— Так поступать нельзя, — возразила я. — Всюду знают, что у него есть родные папа и мама. Обманывать нехорошо.

Мне стало жалко Игорька, и я решила переговорить по телефону с Валиным. Он еще был на работе. Узнав причину звонка, Борис разволновался и попросил передать телефонную трубку сыну. Не знаю, что он говорил Игорю, — но тот упрямо твердил свое:

— Я хочу с Димой… Мне дома плохо. Если мама заберет, я насовсем убегу… она дерется и дрянью называет.

Потом мальчик вернул трубку мне. Борис каким-то виноватым голосом попросил:

— Ирочка, прости, пожалуйста, что так вышло. Пусть Игорек немного побудет у вас… Я сейчас созвонюсь с Зосей.

— Лучше бы ребят не разлучать, — сказала я ему.

— Да, да, я тоже так думаю, но не знаю, как будет воспринято его бегство дражайшей половиной.

Через какой-нибудь час у нас появилась разъяренная Зося.

— Сейчас же одевайся, паршивец! — приказала она Игорьку. — Вот вернемся домой, я покажу тебе как бегать!

— Не оденусь, — заупрямился мальчик. — Я с Димой останусь.

— Ах, вот как! Ты не слушаться?

Зося дала ему звонкую пощечину, схватила за ворот и, поддав коленкой, потащила сына к вешалке…

И вот тут произошло невероятное: мой Дима вдруг расплакался и кинулся отбивать товарища. Зося попробовала оттолкнуть его, а он, как волчонок, зубами вцепился ей в руку.

Я, конечно, поспешила на выручку, а Зося разревелась и принялась во всем винить меня:

— Я вижу, ты всех переманиваешь на свою сторону… И мальчишку хочешь отнять.

— Зося Антоновна, как вам не стыдно! — принялась урезонивать ее Бетти Ояровна. — Неужели вы думаете, что мы настраиваем против вас Игорька? Вы во многом сами виноваты. Он же человек, надо понимать его… И нехорошо бить, да еще при других. Не одобряю я ваших действий…

— Можете не одобрять, — продолжала свое Зося. — Я ему этого не прощу…

А мальчишки, убежавшие в свою комнату, поспешно начали строить баррикаду: подтащили к дверям железную кровать, тумбочку и стали наваливать сверху все громоздкое, что было в детской. На Зосины угрозы и наши увещевания, они не откликались.

В это время пришел Ян. Узнав о случившемся, он ухмыльнулся и сказал:

— Что ж, вы хотите, чтобы мальчишка мальчишку предал? Раз друг попал в беду, его надо выручать. Это закон. Я на их стороне.

— Только, пожалуйста, им этого не говори, — попросила Бетти Ояровна. — А то нас и так обвиняют в плохом влиянии.

Подойдя к забаррикадированной двери, Ян окликнул мальчуганов:

— Эй, вы, орлы! Чего взбунтовались? А ну, быстрёнько разобрать баррикаду!

— А тетя Зося не будет драться? — спросил Дима.

— Возможно, будет, но это не имеет значения. Настоящие мужчины ничего не боятся, они смело смотрят опасности в глаза. Выполняйте приказ.

И мальчишки, не сказав больше ни слова, принялись разбирать баррикаду и ставить вещи на место.

Когда комната была приведена в надлежащий порядок, Ян скомандовал:

— А теперь просите прощения за свою невыдержанность.

Первым с трудом выдавил из себя несколько слов Дима:

— Я больше не буду кусаться… простите.

— К кому ты обращаешься?

— К тете Зосе.

— Ясно. А ты, Игорь?

— Мама сама драться стала, — сказал тот. — Я извинюсь, но домой не пойду.

— И не надо! — вновь вскипела Зося. Казалось, что она опять схватит сына за шиворот, но при Яне, видно, постыдилась и лишь пригрозила: — Можешь оставаться, но помни, — больше ты мне не сын.

Не простившись с нами, она прошла в переднюю и потребовала:

— Ян, подайте мне пальто.

Ян помог ей надеть отороченное мехом модное пальто и, расшаркавшись, попрощался.

Вернувшись к ребятам, он строго посмотрел на них и сказал:

— Видите, что наделали! С этого дня будете подчиняться мне. Больше распускаться не позволю. Дисциплина во всем. А главное — слушаться бабушку Бетти и маму Иру. Ясно?