Утром Сторожев поехал на завод без меня, нашёл всех, кого надо, и подписал договора о поставках. Вечером мы решили ехать обратно в Красноярск. В промежутке времени с трёх часов дня до одиннадцати вечера ни одного поезда или электрички в ту сторону почему-то не оказалось. Но рядом с железнодорожным вокзалом притулился домик автостанции, и мы пошли смотреть расписание. Билеты оказались только на самый последний за этот день автобус, уходивший в шесть вечера.
Красный «Икарус» оказался загружен полностью и, периодически взвывая на льду, медленно выкарабкался с косогоров Ачинска на трассу. Внутри автобуса было ничуть не теплее, чем на улице – всегда удивлялся, почему в венгерских автобусах не топят, пока случайно не узнал, что в красных «Икарусах» и в прицепах жёлтых «гармошек» печка-отопитель пассажирского салона устроена отдельно от двигателя, а водилам или лень починить её на зиму, или лень отдельно заливать в неё 20 литров солярки и разжигать перед каждым рейсом.
Все стёкла были покрыты толстым слоем инея, а возле нашего сиденья стекла вообще не было – его заменял лист из оцинкованного железа. Через весь проход и лобовое стекло только и удалось разглядеть, что наша первая остановка была на заправке у станции Козулька, а вторая – у здания аэропорта «Емельяново».
Автобус пришёл на автовокзал, устроенный на месте бывшего красноярского аэропорта. Мы, абсолютно обледеневшие, влезли в какой-то троллейбус, проехали что-то две или три остановки, и Сторожев от кого-то узнал, что этот маршрут до улицы Тельмана, где была гостиница красноярского алюминиевого завода, не доходит. У какой-то большой больницы мы вышли, долго стояли на морозе, потом кое-как забрались в переполненный троллейбус другого маршрута.
Где мы там ехали, не знаю – в замёрзшие окна не было видно абсолютно ничего. Но остановку нам подсказали, и мы вышли у какого-то двойного девятиэтажного здания и огромного гастронома. В девятиэтажке и оказалось общежитие с гостиницей, мы заселились, открыли первую бутылочку водочки и стали потихоньку оттаиваться…
Нельзя же так издеваться над гостями со знойного Юга!!!
Весь следующий день мы проторчали на «КрАЗе», а утром в субботу нам нужно было улетать в Новосибирск. Троллейбусов до старого аэропорта долго не было, и мы решили взять такси. Нас подобрал пожилой мужик-частник на «Волге» и, подъезжая к зданию автовокзала, я, крепко зажмурившись в глубине своей души, дал ему 25 рублей, подумав, что мужик сейчас скажет: «Маловато будет!» Но, дед, к моему совершенно искреннему удивлению, отсчитал мне 19 рублей сдачи и поехал себе дальше!
«Емельяновские» автобусы уходили по мере их заполнения и, не прошло и часа, как мы уже были в аэропорту. На самой дальней стоянке от здания аэровокзала притулился маленький «Як-40». Усть-Илимских на перекур не выпускали, нас бегом запихали в салон, и самолётик тут же полетел.
В Красноярске было пасмурно. Самолёт, набрав высоту, оказался между двумя слоями облаков. И снизу, и сверху они были настолько плотными, что, даже на высоте в 4 или 5 тысяч метров, на которой мы оказались, было ничуть не светлее, чем на земле. Через полтора часа стали снижаться в Новосибирске, и нас тут же стало швырять в облаках во все стороны. У самой земли стало видно, что валит сильнейший снежище – сделав в этих белых вихрях бочку и пару «мёртвых» петель, наш самолётик сел в маленьком аэропорту, недалеко от самого центра Новосибирска.
Мела такая пурга, что аэропорт едва просматривался. Недалеко от того места, где поставили наш «Як-40», было видно несколько огромных сугробов. Я подумал, что это снег, который счистили с лётного поля, но, пока мы, прилетев, стояли возле самолёта и ждали автобус, к одному из этих сугробов вдруг подъехал огромный тягач, вышли два мужичка с огромными лопатами, покопались в снегу, просунули туда железную штангу, и их машина, поднатужившись, выдернула из-под толщи снега пустой чешский самолётик «Л-410», который сразу же куда-то на буксире и увезли.
Снег кружится, летает, летает…
Ни в тот день, ни на следующий, я, как уж ни мотался по городу, но никого из моих знакомых дома не оказалось. В понедельник мы с Викторычем просидели у руководства «Сибтехэнерго», а вечером, когда вернулись в гостиницу, оказалось, что нас уже искал Антонянц и оставил нам записку, чтобы мы на ночь подтягивались к нему домой – начинался Старый Новый Год. Взяв парочку бутылочек водочки, мы поехали на Юго-Западный.