Когда раздался странный механический рев, горгулья все еще смотрел на уступ, который недавно покинул. Инстинктивно он повернул голову и увидел, как ночь пронзают два ярких фонаря, направленные прямо на маленькую женщину. Машина летела на нее, а она стояла на месте как вкопанная и смотрела на приближающуюся погибель.
Недолго думая, он ринулся туда, нацелив крылья на землю и девушку, и схватил ее, словно ястреб кролика. Внизу прямо под ними промчалась машина. Морд успел разглядеть глаза того, кто был за рулем: темные и напряженные.
Теперь он обратил внимание на женщину. Она обвила руками его шею и прижалась щекой к груди.
— Ты вернулся, — прошептала она.
Она гладила пальцами его шею, и это напомнило о том, как она трогала его окаменевшее тело.
Кто она? И отчего он никак не может бросить ее на произвол судьбы?
Ками не спускала глаз с мужчины, который расположился у нее на диване. Морд. Ей удалось добиться от него лишь одного — узнать имя. Когда же она сказала ему, как зовут ее, реакции не последовало. Она назвалась в надежде на то, что он повторит ее имя, ведь слова придают больше реальности происходящему. Но он не предпринимал ровным счетом ничего, разве что моргал и дышал.
Но все же он сидел на диване в ее квартире — что может быть реальнее этого?
Голый торс, на бедрах намотана какая-то тряпка. Сначала она приняла ее за килт, но теперь видела, что эта ткань не такая фактурная, больше напоминает завязанный узлом кусок шерсти.
Крылья исчезли, кожа стала уже не такой бледной, как мрамор, но Ками знала, что перед ней — горгулья. Ничто не убедит ее в обратном. Она провела пальцами по его лицу, запоминая каждый дюйм точеных черт.
Она затрепетала. Сжала кулаки и попыталась отрешиться от острой потребности вновь прикоснуться к нему, почувствовать пальцами эти удивительные черты, лишенные тепла и совершенно не человеческие, но такие мужественные, невероятно мужественные.
— Что это на тебе? — спросила Ками.
Глупый вопрос, конечно, но ничего лучше она не придумала. Казалось, что ее умственные способности просто отключились.
Он бросил взгляд вниз и поднял брови:
— Кусок ткани.
Что ж, вот и ответ.
Морд смотрел на девушку и пытался понять, почему все еще находится здесь. Она тоже не сводила с него глаз, таких больших на личике в форме сердечка. Шли минуты, никто из них не проронил ни слова. Наконец, не в силах усидеть на месте, он встал и прошел в дальний конец комнаты, где на полу лежал брезент, прижатый по краям запечатанными бадьями, а в центре — прямоугольная каменная глыба. Алебастр. Морд подошел и коснулся пальцем камня.
— Ты работаешь с камнем? — спросил он.
Может, в этом крылась причина его нежелания уходить. Наверное, она имеет отношение к камню, а значит, к горгульям, следовательно — к нему.
Глядя на каменную глыбу, она подошла ближе:
— Пока что нет, но собираюсь. Именно поэтому я оказалась на уступе. Я хотела… — Девушка подняла руку, словно намереваясь коснуться его, как тогда, когда он был погружен в сон.
Внезапно он понял, что удерживало его здесь и не давало уйти. Он не двигался, сердце глухо стучало в груди. Девушка на шаг приблизилась к нему. Морд чувствовал исходящее от нее тепло и запах имбиря. У нее дрожали руки, она подошла еще ближе, сначала коснулась его плеч, потому ладонью провела по груди и животу.
Задействовав навыки горгульи сохранять неподвижность, он стоял смирно. Даже не дышал.
— Где твои крылья? — спросила девушка.
Не отрывая от Морда пальцы, которые скользнули по бокам, она обошла вокруг.
Он не отвечал. Странно… Она с такой готовностью верила в то, что статуя вернулась к жизни. Ни один из тех людей, с которым Морд сталкивался в прошлом, так не делал.
— Вот они где. — Она встала на цыпочки и прикоснулась к спине там, где в обличье горгульи у него появлялись крылья. — Только я не… — Она умолкла, круговыми движениями ощупывая утолщение, где в человечьей форме у него прятались крылья. — Вот здесь. Да? А как?
Она продолжала исследования. Тело Морда напряглось, и он подавил стон. Прикосновения девушки сладостной пыткой терзали самые чувствительные места его плоти, но он не мог остановить ее и дать понять, что она делает с ним, иначе выдаст себя и тем признается, что он не тот, за кого себя выдает. Разум его тихонько шептал о том, что не желает этого, ведь его так давно никто не касался. Даже горгульям нравится, когда их гладят. Они чувствуют не так, как люди, во всяком случае, они менее эмоциональны, но им все равно нравятся физические ощущения, а их девушка предоставляла предостаточно.