Он презрительно фыркнул. Верно. Так, как он защитил Руперта. После того, что произошло с его старшим братом, ни одна здравомыслящая женщина не прибегла бы к защите опасного Черного Барона.
Зловещее прозвище, данное ему обществом, заставило его поморщиться. В любом случае ему не требовалась жена, мешающая ему проводить опыты и требующая заботы. Однако временами ему хотелось…
Просто смешно. Его жизнь сложилась так, как он и заслуживал. Это его брат был веселым хозяином поместья: одинаково легко общался и с арендатором, и с герцогом и виртуозно управлял имением. И одновременно привлекал к себе внимание всех хорошеньких девушек этой части Англии.
Мартин же умел только взрывать.
А теперь, помоги ему Господи, к нему нагрянули гости. Торнклиф-Холл был не местом для раненой женщины и ее распевающего песенки потомства. Мартин приходил в ужас при мысли о том, что эти мальчишки кинутся исследовать старый каменный сарай позади дома, где он проводил свои эксперименты. Хорошо еще, ему не придется беспокоиться за их кузину. Сарай не был привлекательным местом для модно одетых богатых девиц. Все в ней указывало на избалованную богатую девчонку, начиная с ее дорогих лайковых сапожек и таких же перчаток и кончая взглядом, пронизывающим насквозь. Как и ее не к месту нарядное платье. Хотя оно подчеркивало ее женственную фигуру лучше, чем если бы это была шерстяная накидка. Вероятно, поэтому она и носила его — молодые леди, такие как она, требовали внимания. Они с малых лет были нацелены на привлечение к себе внимания и получения от этого удовольствия.
Но она от него этого не получит, как бы ни казались привлекательны ее формы и сверкающие зеленые глаза. Пока был жив Руперт, Мартин встречал много девушек, подобных ей. Брат заставлял его появляться в обществе. Мартину даже нравились некоторые из них. Но после смерти Руперта пошли разные слухи, от него отвернулись. Он не соответствовал женскому представлению о том, каким должен быть джентльмен. Мисс Бэнкрофт, без сомнения, была среди них.
Еще хуже, у нее отсутствует здравый смысл. Надо же придумать — доставать какие-то вещи из багажа. Девушка совсем рехнулась? Неужели она не знает, как ненадежен и опасен гололед? Вероятно, ее беспокоило, что появится какой-то негодяй и украдет ее драгоценности и меха. Как будто кто-то решится на вылазку в такую погоду. Торнклиф задумался. Драгоценности подождут — у него еще есть дела в поместье, которые надо уладить, пока не выпало слишком много снега.
Доехав до аллеи, барон опередил всех. Его дворецкий мистер Хаггетт уже посыпал гравием наледь на дорожке, пересекавшей низкую каменную стену, окружавшую поместье. Вот дьявольщина, Мартин даже не подумал, как создавшаяся ситуация отразится на его малочисленных слугах.
После смерти Руперта он закрыл половину комнат и теперь каждый час бодрствования проводил в сарае. Поэтому он отправил на покой всех слуг, кроме тех, без которых нельзя было обойтись. К счастью, Хаггетт отлично со всем справлялся. Справится и с этим бедствием.
— Я привез к нам несколько человек, — спешившись, сообщил Мартин.
— Гостей? — Лицо Хаггетта светилось от радости. — У нас гости?
— Правильнее сказать — незваные гости, — проворчал Мартин. — Одна из их карет сломалась, и мне пришлось предложить им остановиться в моем доме.
Хаггетт захлопал в ладоши.
— Отлично! Как раз вовремя, на праздник!
— Хаггетт, — заговорил Мартин угрожающим тоном.
— Я знаю, как вы относитесь к Рождеству, сэр, но прошло уже три года, и вот у нас появились гости. Мы просто должны принести зелень и, может быть, рождественскую свечу или две свечи, я уж не говорю о жареном гусе и сливовом пудинге…
— Хаггетт! — Когда Мартин вновь завладел вниманием дворецкого, он добавил: — Сейчас не до праздников, среди них есть пострадавшая.
— О Боже, — прошептал Хаггетт.
— Я должен послать тебя за доктором Причардом. И не забудь отправить кого-нибудь за подковами с особыми гвоздями — под снегом ледяная корка. — Мартин взглянул на выехавшую на аллею карету. — Полагаю, нам потребуется провизия, только, ради Бога, никаких гусей и сливовых пудингов. И позаботься, чтобы было чем накормить детей.
— Детей! — снова обрадовался Хаггетт. — Сколько их?
— Точно не знаю. Кажется, много. И еще есть молодая женщина, их кузина. — Хаггетт понимающе улыбнулся, и Мартин нахмурился. — И не бери ничего себе в голову. Она не из тех, какие мне нравятся. К тому же она с первого взгляда невзлюбила меня.
— Не представляю почему, — сухо сказал Хаггетт. — Вы всегда так мило улыбаетесь хорошеньким леди.
Мартин сурово посмотрел на него.
— Правда, сэр, — хмыкнул Хаггетт, — но вы и должны ожидать, что прекрасный пол будет шарахаться от вас, когда у вас такой вид, как будто вы вывалялись в углях.
«Вывалялся!» Мартин оглядел себя и обнаружил, что весь перепачкан сажей. Он так торопился выбраться из шахты, что даже не умылся. Дьявольщина!
— Может быть, вам даже захочется держать в узде ваш выразительный язык в присутствии детей, — заметил дворецкий, когда появилась роскошная дорожная карета.
Мартин был готов обуздать своего дворецкого, дав хорошего пинка, но к дому подъехала карета, распахнулась дверца, и во двор высыпали дети.
На этот раз он сосчитал их — трое мальчишек, которые трещали как сороки, и крохотный херувимчик с нимбом золотистых локонов. Он лишь надеялся, что в карете под подушками не прятались орущие младенцы.
За ними выскочила мисс Бэнкрофт в очках, делавших ее слишком серьезной. Если она до этого не носила их, то, как предположил Мартин, они должны были производить впечатление. Вот ведь еще одна из причуд, свойственных дамам света!
Мисс Бэнкрофт остановилась около него:
— Моя тетя пришла в себя, но кто-то должен отнести ее в дом, так что не будете ли вы так добры…
— Конечно. Это мой дворецкий, мистер Хаггетт. Он пошлет за доктором.
При этих словах Хаггетт поспешил дать указания ожидавшему конюху, а Мартин успел услышать, как мисс Бэнкрофт воскликнула:
— Это здесь вы живете?
Удивление в ее голосе задело его за живое. Ладно, значит, Торнклиф-Холл с его почерневшими стенами из песчаника не был похож на виллу в греческом стиле, считавшемся в высшем свете в то время модным, но Мартин гордился им. Возможно, его следовало немного подновить, но он более двухсот лет принадлежал его семье. А это чего-то стоило.
Эти люди едва ли оценят его.
Однако дом сохранился благодаря ему.
— Да, — огрызнулся Мартин, — это мой дом. И судя по погоде, может оказаться вашим на несколько дней, так что вам лучше примириться с тем, что на этот раз придется обойтись без лондонской роскоши.
— Я не хотела… О Боже, Мег, не смей есть грязный снег! Извините меня, сэр, я должна заняться детьми.
Мисс Бэнкрофт убежала, а Мартин с удивлением посмотрел ей вслед. Она присматривала за своими кузенами? Непохоже, чтобы этим занималась избалованная богатая невеста. Более того, такие женщины, как она, любят распоряжаться. Храни Бог мужчину, за которого она выйдет замуж, — возможно, он станет богат, но платой за богатство будет масса требований, которые ему придется удовлетворять.
Мартин нашел миссис Меткаф в карете, где она сидела, закрыв рукой лицо.
— Мадам? — окликнул он.
— Где мы? — спросила она неземным голосом, так похожим на голос его матери перед смертью.
Это испугало Мартина, хотя она и была в сознании.
— В Торнклиф-Холле. Теперь вы почувствуете себя лучше. — Мартин наклонился, взял ее на руки и понес в дом.
Дети столпились около них, задавая вопросы. Только этого ему не хватало.
— Мисс Бэнкрофт, придержите этих сопляков…
— Не называйте их сопляками, — перебила она. — Они вполне благовоспитанные дети, которые недавно узнали, что их мать пострадала. Проявите сочувствие, пожалуйста.
Барон растерялся от такого выговора. Большинство женщин трепетали от страха перед ним. Но почему не эта?