— Не нахожу здесь ничего забавного, — заявила миссис Льюис. — И если никому из вас совсем нет дела до моих нервов, я прошу хотя бы не ухудшать моё состояние!
— А если я сказал бы, что волею случая оказался на днях в Недерфилде и навестил мистера Одинсона?
— Оставьте ваши досужие шутки, — отмахнулась она. — Вам бы лишь наступать на больную мозоль.
— Ни в коем случае — я, напротив, хотел вернуть вам приподнятое расположение духа, моя дорогая, ведь именно так всё и было. Я нанёс визит нашим новым соседям.
— Ох, мистер Льюис! — тут его жена разом преобразилась, просияв. — Стоило ли так долго томить нас ожиданием! Ведь это же чудесная новость! Теперь мистер Одинсон непременно посетит нас в ответ, а уж там и пригласит на обед, как заведено. Наши девочки непременно очаруют его!
— Мы едем в Недерфилд! — закричали вместе Китти и Лидия, хлопая в ладоши. Мария приподняла бровь и покачала головой.
— Что ж, я надеюсь, что это знакомство откроет для нас много нового, — задумчиво проговорила Джейн.
— Да, да, великолепные перспективы! — подхватила миссис Льюис.
Дарси, которая знала, что её старшая сестра испытывает к заграничным гостям скорее научный интерес, нежели романтический, в который раз за день попыталась спрятать улыбку, опустив глаза и прикусив губу.
========== Глава II ==========
Вскоре вся семья Льюисов и в самом деле познакомилась с Одинсонами на балу, где собралась, кажется, вся округа. Недостатка в незамужних молодых леди в тот вечер не наблюдалось, однако миссис Льюис уповала на то, что красота её дочерей позволит им привлечь внимание новоприбывших братьев, опередив прочих девушек.
Кто точно попал в центр внимания, так это сами Одинсоны, чья выдающаяся внешность заставила местных жителей восхищённо перешёптываться. Старший брат, Тор, был почти на полголовы выше любого другого джентльмена, и парадный костюм не сумел скрыть всю мощь, что заключалась в его теле. При этом мистер Одинсон не выглядел ни громоздким, ни неповоротливым — напротив, его телосложение все признали идеальным. Его зычный голос с лёгкостью перекрывал всякий шум в зале, а на его лице сияла искренняя, располагающая к себе улыбка. Густые пшеничные волосы и яркие голубые глаза не могли бы оставить равнодушной и самую сдержанную леди. Даже Джейн Льюис, мечтавшая о научном поприще и редко задумывавшаяся о любовных приключениях, весь вечер не сводила с Тора глаз.
Что до её сестры, Дарси, то она нашла младшего мистера Одинсона куда более интересным. Его облик поразил её. Пусть она и не думала, подобно Лидии и Китти, что уроженцы Скандинавии все сплошь светловолосые и светлоглазые, однако всё же представляла себе новых арендаторов Недерфилда иначе. И если Тор полностью оправдал её ожидания, то Локи заставил с удивлением присматриваться к себе. Такой же высокий, как его брат, он был куда стройнее и изящнее. Строгий чёрный фрак делал его практически неотразимым, а столь же чёрные волосы — длиннее, чем было принято — придавали образу нечто демоническое. Тонкий нос с едва заметной горбинкой, длинные хрупкие пальцы и узкие губы, то и дело складывавшиеся в пренебрежительную усмешку — нет, Локи Одинсон ни капли не напоминал доброжелательного и обходительного молодого человека, но его необычность заставляла Дарси то и дело бросать в его сторону внимательный взгляд.
Впрочем, она умела делать это незаметно и ненавязчиво, оставаясь в стороне от общего гомона, чего нельзя было сказать о её матери. Миссис Льюис не стеснялась на весь Недерфилд восторгаться тому, что Тор Одинсон, по-видимому, нашёл её старшую дочь очаровательной, так как пригласил Джейн уже на второй танец. Дарси опасалась, что такое поведение миссис Льюис вызовет недоумение у Одинсонов и тех гостей, что приехали с ними. Их было четверо: мистер Фандрал, мистер Огун, мистер Вольштагг и мисс Сиф. За Вольштагга Дарси переживала напрасно, поскольку единственное, что занимало этого внушительного джентльмена с немыслимой для английского общества окладистой бородой, сосредоточилось на столах с блюдами и напитками. Фандрал, не пропускавший ни одного танца, веселился вместе со всеми, а Огун сохранял отстранённое спокойствие. Только на лице Сиф Дарси заметила тень раздражения, но и то не могла утверждать наверняка, чем недовольна эта красивая строгая леди.
— Локи, неприлично весь вечер носить такое кислое выражение лица, — должно быть, мистер Одинсон хотел сказать это шёпотом, но в силу того, что способность шептать не входила в круг его умений, сидящая неподалёку Дарси услышала всё.
— Я говорил тебе, что Недерфилд — плохая идея, — холодно откликнулся его брат. — И раскаиваюсь, что пошёл у тебя на поводу.
— Но здесь прекрасное общество! Чудесные, добродушные люди, еда и веселье — чего ты ещё желаешь?
— Если бы я желал приятного общества и веселья, то отправился бы в Париж или, на худой конец, в Лондон, — резко произнёс младший Одинсон. — Здешние же порядки мне претят.
— Локи, — в голосе мистера Одинсона прозвучал укор. — Ты не хочешь открыть глаза. Посмотри хотя бы на здешних дам — одна прелестнее другой!
— Пожалуй, мисс Льюис можно признать сносной, но её уже ангажировал ты, — отозвался его брат. — Что до остальных — не вижу ни одной, стоящей внимания.
— И очень зря! Сестра мисс Льюис, вторая по старшинству, не уступает в очаровании первой. Она мила и хороша собой.
— Ты находишь очаровательной и милой любую девушку, на лицо которой можно взглянуть без слёз, однако это не значит, что мне присуща такая же неразборчивость.
Дарси вспыхнула. Она не питала иллюзий на свой счёт и привыкла относиться к себе с таким же юмором, с каким воспринимала окружающих, и всё же дурнушкой себя не считала. Но даже если и так — сам тон Локи Одинсона, полный пренебрежения, показался ей оскорбительным. Тем не менее, она предпочла не таить обиду, а обсудить этот выпад со своей близкой подругой, Шарлоттой Лукас. Локи неодобрительно покосился в её сторону, догадываясь, что именно она рассказывает мисс Лукас, однако угрызения совести его не коснулись. Напротив, если до этого Дарси представлялась ему просто непримечательной и недостойной расположения особой, то теперь он счёл, что она весьма вздорная девица.
Все эти перипетии ускользнули от младших дочерей четы Льюис, за весь вечер не пропустивших ни одного танца, и от самой миссис Льюис, с восторгом наблюдавшей за успехами Джейн. На обратном пути они вновь и вновь обсуждали, сколько счастья им принёс этот бал, тогда как старшие сёстры и Мария больше молчали: одна из-за того, что приём не вызвал никаких ярких впечатлений, другие из-за того, что впечатления были слишком сильны.
Только перед сном, оставшись вдвоём, Джейн и Дарси смогли, наконец, обсудить случившееся на балу. От внимания последней не ускользнуло, что мистер Одинсон приятно поразил Джейн. Обычно сдержанная, она не могла не выразить восхищение своим новым знакомым. На её щеках играл лёгкий румянец, стоило ей упомянуть о Торе, и, хотя она нашла его более открытым и прямым, чем было принято в обществе, ей это только импонировало.
— Это достойнейший молодой человек, Дарси, — в который раз сказала она. — И его манера держаться меня подкупила.
— То же могу отнести и к тебе, — лукаво ответила Дарси. — По-моему, мистер Одинсон пленён и твоей манерой держаться, и твоей манерой говорить, и твоим умением танцевать, и всей тобою.
Сестра смутилась, не желая признавать очевидное, и попыталась придумать нелепые отговорки:
— Ты ведь знаешь, что светской дамы из меня не вышло, как бы ни старалась маменька. Меня интересуют естественные науки, а значит, я едва ли отвечаю представлениям о том, какой должна быть приятная собеседница.
— Предоставь мистеру Одинсону право решать, — сказала Дарси. — Если только он уже не решил, и решил в твою пользу, о чём говорит тот факт, что в партнёрши для танца этот джентльмен то и дело выбирал тебя.