– Лорд Райдерборн не ревнив?
– Нет, потому что страсть, которую он вызывает у меня, полна, совершенна, и он это знает. Я уже любила раньше, или он любил раньше, но сейчас это даже усиливает наши чувства. – Миракл остановилась, сорвала розу и задумчиво устремила взгляд в ее раскрытую сердцевину.
– Но Гай сказал мне, что он не свободен. – Сара вздохнула. – Он отослал меня из Бакли так, словно вообще больше не хочет меня видеть.
– Я знаю, что он содержал любовницу, которая бросила его, но понятия не имею почему. Я никогда не видела ее, однако скорее всего она причинила ему сильную боль.
– Вы думаете, если я позволю себе полюбить его, он причинит боль мне?
Миракл пожала плечами:
– Любовь всегда опасна. Не бывает любви без риска.
Заслышав приближающиеся шаги, Миракл обернулась, и тут же во дворик вошел высокий мужчина в куртке, наброшенной на одно плечо.
Сара вздрогнула: Гай Деворан перед ней стоял в раме из белых роз и грубого камня.
Отбросив куртку, он обвел торжествующим взглядом обеих дам:
– У Анны девочка!
Миракл бросилась в его объятия, и Гай закружил ее в воздухе, а потом поцеловал в губы.
– Мать и младенец пышут здоровьем, а Джек вот-вот воспарит до небес. Уизикомб страшно хочет похвастаться самым красивым младенцем на свете, если не считать, конечно, Эмброуза! Герцогиня отправилась туда две минуты назад, а вас отвезет Райдер, как только вы оденетесь. – Гай схватил Миракл за руку и потащил ее к дверям. – Ну же, скорее, Джек просто убьет меня, если я вас не доставлю к нему немедленно…
Внезапно Гай замер на месте: только в этот момент он заметил Сару, неловко стоящую рядом с шезлонгом. Краска схлынула с его лица, и он отпустил Миракл.
– Ах да, миссис Каллауэй приехала ко мне в трудную минуту, как мы с ней договорились в Лондоне. Или вы думали, что я тоже брошу ее? – Миракл невинно улыбнулась. – Полагаю, вам с ней не мешает кое-что обсудить… – Шелестя шелком, Миракл Сент-Джордж, будущая герцогиня Блэкдаун, не спеша покинула помещение.
У Сары был такой вид, словно перед ней возникло привидение. Когда она выпрямилась после реверанса, ее румянец схлынул, как вода при отливе, и теперь она была бледна как смерть.
Волосы ее струились великолепной массой, в них плясали пламя и медь, солнечный свет и осень; они все еще сохраняли волнистость там, где недавно были заплетены в косы.
Ошеломленный силой своего желания, Гай стоял, как будто его пригвоздили к месту. В первый раз за долгое время он растерялся, как будто его завели в незнакомый лес и бросили там одного.
– Так леди Джонатан благополучно разрешилась девочкой? – тихим голосом спросила Сара. – Я очень рада.
– Роды у Анны начались незадолго до моего приезда, а потом меня не хотели отпускать. Как только она благополучно разрешилась от бремени, я сразу приехал сюда. Надеюсь, вы не сердитесь на то, что я отослал вас из Бакли?
Сара молчала.
– В Девоне делать было больше нечего, – продолжал Гай. – Уиддон послал сообщение в Бакли о нашем внезапном отъезде, вот они и бросились разыскивать нас…
– И поэтому вы бросили меня на съедение волкам?
Гай пожал плечами:
– Я думал, вы поняли, что это необходимо.
– Оскорбить меня?
– А что бы они подумали, если бы я сказал, что мы собираемся уехать вместе? Будьте же разумной, дорогая!
Сара вскочила и отошла к камину.
– Да поняла я, поняла! Но это не значит, что мне не было больно.
Два шага – и он навис над ней.
– Наше расследование зашло в тупик. После того как я утвердился в моих подозрениях относительно контрабандистов, мне нужна свобода, чтобы идти по следу…
– И вы действительно решили, что я поеду в Бат? – Сара сердито посмотрела на него.
Он не дал ей договорить.
– Я послал объяснение в школу мисс Форси. Раз вы не поехали в Бат, значит, вы его не прочли. Но вы знаете, что я и один могу закончить наше расследование с большим успехом.
– О, я в этом уверена, – с горечью сказала Сара. – Но это мое расследование! Как вы посмели отстранить меня?! Я что – дитя малое?
– Я никого не отстранял и, разумеется, не считаю вас ребенком! Неужели вы не понимаете, почему мы не можем и дальше вести расследование вместе?
Лицо Сары залил румянец.
– И почему же?
– Потому! – Гай тяжело вздохнул. – Поймите же, я не могу забыть вас и не могу овладеть вами. Я пытаюсь оставить вас, но вы преследуете меня во сне и губите мои дни. Я не могу вдохнуть воздух, не почувствовав страсти к вам. Вы тащите меня на край бесчестья, и я отослал вас из Бакли не ради вас, а ради себя! Черт побери, почему вы не уехали сразу?
– Потому что я вас люблю! – Сара обхватила руками его лицо, притянула к себе и раскрыла губы.
В этот миг для Гая все потеряло значение. Он ощущал только ее, почти нагую, в его объятиях. Его руки скользили по изгибам ее талии, он мял ее пеньюар, ткань не мешала ему прикасаться к ней. Он искал новые изгибы – выпуклости ребер, мягкий округлый живот. Ее груди были как раз по размеру его ладоней.
Застонав, Сара поцеловала его, и он тут же разорвал шелк на ее теле.
Не прерывая поцелуя, они опустились на шезлонг. Сара развязала галстук Гая и сняла его. Затем она расстегнула пуговицы, сняла с него жилет и подтяжки. На мгновение ему пришлось подчиниться ее рукам, и пока она стягивала с него одежду и отбрасывала прочь, он все продолжал целовать ее.
Потом он запустил руки в ее волосы, и их губы снова встретились.
Гай посмотрел на Сару: она была хороша, как рассвет, лицо ее сверкало от радости; она, словно посмеиваясь, пела беспечную песнь сирены.
Внезапно ласточка пронеслась мимо, и Сара, уклонившись, рассмеялась. Она хотела его и лежала, раскинув ноги, готовая принять его.
И она сказала, что любит его.
Он тоже был готов овладеть ею прямо здесь, в столовой Миракл.
– Нет! – Это слово причинило Гаю истинное страдание. – Нет. Сара! Не таким образом!
Она отвела глаза от мечущейся птицы и посмотрела на него; смех ее замер, как будто Гай задушил его, хотя она все еще смотрела на него так, словно была готова простить даже это.
Он подобрал разорванную одежду и прикрыл ее грудь.
Ласточка примостилась на люстре, ее длинный заостренный хвост был нацелен в сердце Сары как стрела.
– Я хочу вас. Я хочу этого. Больше меня ничто не заботит, – тихо проговорила Сара.
Но Гай остался непреклонен; он подобрал разбросанную одежду, накинул на плечи Сары свою рубашку и, свернув жилет, положил его, как подушку, под ее босые ноги. Шлепанцы ее давно уже упали на пол.
– Вы не все знаете, – печально сказал он.
Ласточка снова принялась летать по комнате, и Гай замахал руками, пытаясь выгнать ее. Наконец ласточка, найдя полукруглое окно, вылетела на простор.
Сара надела на себя рубашку Гая, чтобы прикрыть наготу, и подтянула колени к подбородку. В глазах ее была опустошенность, и все же она решила не поддаваться малодушию.
– Мою добродетель спасла птичка, – сухо сказала она, – и теперь не знаю, радоваться мне или печалиться…
Глава 13
Сердце Сары гулко билось, тело горело и ныло. Ярость, печаль и боль охватили ее.
Гай пошел к дверям – самый красивый мужчина из всех, каких ей когда-либо доводилось видеть, стройный, крепкий, ладный. Его темные волосы рассыпались, когда он наклонился, чтобы оторвать кусок кружева, зацепившийся за шпору, под гладкой, как бронза, кожей заиграли мускулы.
Если она когда-нибудь задавалась вопросом об истинной природе желания, то теперь у нее был бы ответ. Она отдала бы все, что угодно, лишь бы с наслаждением почувствовать, как он входит в нее, просила бы милостыню на улицах до конца дней своих, лишь бы познать каждой клеточкой тела высшую точку этого пьянящего соприкосновения – грудь к животу. Внезапно Гай повернулся к ней.