С тех пор Кристина полюбила рабочие дни. Работу-то она как раз и не любила (кстати, после замужества она вернулась на завод, в свой же цех, потому что стесняться уже было нечего: она стала замужней женщиной, и кто бы теперь мог напомнить ей о той телеграмме?). Зато любила отсутствовать дома. Потому что если только Сергей не был в очередном рейсе, то о покое она могла забыть надолго.
Выходные стали для нее сущим наказанием. В эти дни Сергей буквально посвящал себя супруге. Он сутки напролет не отходил от нее ни на шаг: с утра, как водится, будил ее страстным поцелуем и горячими ласками, потом они вместе шли на рынок за продуктами. Дома вместе же что-нибудь кашеварили на кухне, при этом Сергей считал просто непозволительным не уделить полчасика любимой женщине, пока в кастрюлях да сковородках что-то булькало и шкворчало. Потом они обедали, после обеда следовало отдохнуть от трудов праведных и — правильно! — качественно отдохнуть можно было только сексуально активно. Кристина буквально диву давалась: он что, виагру тоннами пожирает, что ли? В любую минуту, как пионер — всегда готов!
Нет, ей по-прежнему было хорошо с ним. Может быть, даже еще лучше, чем в первые дни. За прошедшее время Сергей узнал, что она любит, а что не очень, знал наизусть каждую ее эрогенную точку. Ласкал, получая несказанное удовольствие не столько от своего, сколько от ее оргазма. И научился за один, грубо говоря, сеанс доводить ее до высшей точки удовольствия три-четыре раза как минимум. И сейчас, спустя два года после замужества, Кристина получала от внедрения его пальцев не меньший кайф, чем в первый раз. Иной раз ее тело содрогалось от разрядки еще до того, как Сергей приступал к непосредственному половому акту. Ее мнение было однозначным: секс у них действительно восхитительный. Вот только ни разу за все время она не растворилась в нем, не растаяла в "мы", как когда-то с Чернышевым. Она ежесекундно, даже в самый кульминационный момент, была совершенно отдельным "я". Даже, пожалуй, осознанно отдельным "я".
А еще Кристина стала уставать. Не от домашних хлопот, не от стирок-готовок, ведь большую часть забот взял на себя Сергей. Не от работы, где не особенно-то и перетруждалась на должности нормировщика. Она стала уставать от общества мужа. Даже независимо от того, занимались ли они в данное мгновение сексом или нет. Она уставала и от секса, и от самого Бессмертного. Потому что Бессмертный и ассоциировался у нее с сексом в чистом виде, без малейшей примеси человеческой привязанности.
Хотя вот тут она была не совсем права. Потому что у Сергея-то такая привязанность явно существовала. Он, казалось, жил только для того, чтобы доставлять ей удовольствие. Неважно даже, моральное или физическое. Потому что с готовностью доставлял и то и другое. Вернее, это ему так казалось. Ну, с физическим всё просто, это понятно без лишних слов. Моральное же удовольствие, по его мнению, состояло в том, что он позволял супруге, образно говоря, вытирать о себя ноги. Он всем своим поведением добивался от Кристины неоправданной грубости и хамства, с несказанным удовольствием переносил унижения, предварительно словно бы вымолив их у нее. И был абсолютно уверен, что она получает от этого еще большее удовольствие.
Кристине же это все изрядно надоело. И его моральный мазохизм, и бесконечные сексуальные притязания. Она просто устала. И начались извечные женские отговорки:
— Отстань! Не сегодня. У меня болит голова, мне не до тебя.
Сергей, нагло просунув руку между ног супруги, жадно нашаривая пальцами вход в заветные глубины, с ласковой ехидцей отвечал:
— Змейка моя, ты забыла, что секс — лучшее лекарство от мигрени?
И как бы крепко ни сжимала Кристина ноги, а он все равно был сильнее, все равно добивался своего, в очередной раз успешно атакуя запертые ворота.
В следующий раз Кристина отговаривалась:
— Я устала, не трогай меня, ты меня достал!
— Медина моя, змеюка подколодная! Секс — лучшее лекарство от усталости. Что может быть полезнее активного отдыха?
И снова и снова Кристинино тело содрогалось в конвульсиях сладострастия, и с каждым разом душа ее, и без того никогда не принадлежавшая Бессмертному, отдалялась от него все дальше. До тех пор, пока она однажды не приняла решение. Ни мольбы, ни слезы Сергея не смогли ее переубедить. Они расстались так же быстро, как и сошлись. Собственно, именно к такому исходу и готовила себя Кристина изначально, с самых первых дней супружества. Именно поэтому втайне от мужа и принимала противозачаточные таблетки. А он-то, глупый, все удивлялся, как же их сексуальные подвиги не приводят к долгожданному прибавлению семейства.
Была еще одна причина, почему Кристине стал так уж неприемлем этот брак. Правда, от самой себя она эту причину гнала, как страшный сон, уверяя и саму себя, и дорогую подруженьку Наташку Конакову, что просто устала от бесконечных домогательств Бессмертного.
— Наташка, ты только представь! — горячилась она. — Ни одного дня без секса за два с половиной года! Если не считать, конечно, его отлучек: рейсы там, да вахты. Но если только у него была возможность заскочить домой хотя бы на час — всё, пиши пропало, не отбрешешься. Он меня так задолбал, что я теперь о сексе до конца дней не вспомню! Вернее, буду вспоминать только с содроганием, а вот не пожелаю до самой смерти! Ты ж посмотри на меня, на кого я стала похожа?
И правда, Кристина выглядела не лучшим образом. И без того тоненькая, теперь похудела до неприличия. Глаза ввалились, под ними от хронического недосыпа залегли тени. Приведение, да и только!
— Наташка, ты можешь себе представить: вместо завтрака, обеда и ужина — секс, секс, и еще раз секс. С перерывами на секс, разумеется. Ну а на ночь — это ж святое дело! Не могу больше, сил нет! Я не понимаю, откуда в нем силы берутся! Ведь не жрет же ни черта! Не потому что нечего — у него просто времени на обед не хватает! Представляешь? И я уже пожрать не успеваю. Сначала он не дает со своей любовью, а потом уже в глотку ничего не лезет. Веришь, нет — я не понимаю, как бабы на своих мужиков жалуются, что те их редко любовью одаривают. Да я им только завидую!
Наташка с сомнением покачала головой:
— Ну, скажешь тоже. Зачем же тогда замуж выходить?
Кристина усмехнулась:
— Ну в общем-то да, оно-то конечно… Да только знаешь, во всем, наверное, мера нужна. А еще я поняла, что секс, даже очень хороший — недостаточное основание для семьи. Да, нам с Чахликом было очень здорово вместе, не отрицаю. Но это воспринималось не столько любовью, сколько физзарядкой. Или спортом. Причем он постоянно стремился завоевать олимпийскую медаль. Возможно, он бы ее и завоевал, проведи международный олимпийский комитет хоть раз такие соревнования. Но это не была любовь, я точно знаю. А для голого секса вовсе не обязательно жениться. Мы бы запросто могли заниматься этим и без штампа в паспорте.
Наташка иронично покачала головой:
— Ой-ой, можно подумать, ты ради секса за него выходила! Да тебе-то как раз не секс нужен был, а штамм в паспорте!
Кристина помолчала пару мгновений, а потом серьезно ответила:
— Таких подруг, которые слишком много знают, убивать надо.
Наташка спохватилась:
— Да ладно, Криска, ты обиделась, что ли? Ну это ж я, это ж не кто-нибудь посторонний! Я ж все прекрасно понимаю! И всё ты правильно сделала! Чахлик как раз очень вовремя подвернулся. Ты ж замуж выскочила практически сразу после той телеграммы. Ну и кто о ней теперь вспомнит? Ты ж доказала, что с последним шансом он очень сильно промахнулся. И без него нашлись покупатели! Зато уж будь уверена — о твоем замужестве как минимум пол-Чуркина знает! И я никогда не поверю, что ему об этом не доложили! Хотя бы родная мамаша! Так что он сейчас, поди, локти себе кусает!